Бора
Шрифт:
Шершавая ладонь аккуратно коснулась пышной копны и, проведя по густым волосам, очертила контур девичьей бархатной щеки. Приоткрыв заспанные веки, Мира неохотно выпрямила будто налитое свинцом тело. Лидия Петровна, расположившись с краю на скамейке, озабоченно всматривалась в исхудавшее лицо внучки.
– Я считаю, тебе лучше пройти полное медицинское обследование, – произнесла она, – ввиду тех событий, которые пришлось пережить. Необходимо исключить возможные риски и последствия.
– У меня задержка, – резко оборвала её девушка.
– Стоит переживать?
– Стоит переживать.
– И кто отец?
– Не имеет значения, он мёртв.
Откинувшись на деревянные поручни, бабушка глубоко вздохнула.
– Ты желаешь оставить ребёнка? – осведомилась она, в голосе звучали нотки нарастающего волнения, – только ответь честно.
– Да, хочу оставить, – твёрдо отозвалась Мирослава, – но я понимаю, что от моего решения ничего не зависит.
– Ты ошибаешься, – возмущённо возразила Лидия Петровна, – никто в целом мире не вправе распоряжаться твоим материнством и уж тем более телом, однако только тебе одной отвечать за живое существо, произведённое тобой на свет, только тебе нести нелёгкое бремя, связанное с появлением ребёнка. Мы, безусловно, дадим совет, окажем необходимую помощь, но за тобой окончательное решение. Ты ясно должна осознавать всю ответственность и серьёзность совершаемого поступка.
– Если бы я только знала, как сложатся обстоятельства, – прошептала девушка, сдерживая накатывающую слабость, – но я не могу избавиться от него, понимаете? Для меня он слишком много значит.
– В таком случае, дорогая, слушай и запоминай, – серьёзно выговорила женщина, уставившись в испуганные голубые глаза, – никто, ни одно живое существо в целой вселенной, имеющее способность дышать, говорить и писать, не должно знать о твоём положении, иначе убьют тебя вместе с неродившимся малышом, а заодно сдерут шкуру с меня и Ирины. – Прервавшись на короткую паузу, она продолжила: – После того, как ребёнок родится, его придётся спрятать, а в идеале пристроить в чужую семью. Ты не будешь принимать участия в его воспитании и взрослении, наблюдать, как растёт драгоценное чадо. Это невероятно тяжело, но только так мы сможем защитить вас обоих.
Сглотнув плотный комок, Мира осторожно прилегла обратно.
– Я слышала, что от беременных с Селены избавляются, – заметила она, – мне страшно как никогда, но я впервые не в состоянии справиться с ситуацией.
– От тебя сейчас зависит только здоровье ребёнка, остальное предоставь мне. У меня связи и влияние. Поверь, беременность не самое страшное из того, что пришлось пережить тебе и что ждёт в будущем.
Устремляя взгляд слипающихся глаз в чистое небо, устланное покрывалом из многочисленных звёзд, девушка отчаянно сопротивлялась обволакивающим затуманенное сознание страшным сновидениям. Возрождая облик покойных друзей, они терзали кровоточащие раны, раз за разом напоминая каждую секунду, каждую деталь случившегося, обрисовывая излишними подробностями, оголяли нежелательные воспоминания. Голоса мертвецов
Мира нервно ходила из стороны в сторону. Время ещё не пришло, однако девушка сильно волновалась. Её немного подташнивало от недавнего ужина, но лёгкое недомогание казалось неприятной мелочью. Просторная комната, наполненная зеленоватым светом, служила лишь временным укрытием, в котором, затаившись, можно было ненадолго расслабиться, отгородившись от мирских проблем, от нежелательных забот, от извечного непреодолимого ужаса.
Прошло три месяца с момента прибытия Мирославы в новый дом. Обосновавшись на непривычном месте довольно быстро, девушка привыкла считать Хекет своим пристанищем, приютившим её в самую трудную жизненную минуту, а Лидию и Ирину – близкими людьми, окружившими заботой и должным уходом.
Во входную дверь громко постучали. Вздрогнув от неожиданности, Мирослава выскочила в коридор и, невольно прислушавшись к тихим тяжёлым шагам и приглушённым голосам, доносившимся из прихожей, медленно двинулась вниз, неуверенно переставляя ватные от волнения ноги.
Беременность протекала отлично. Ни отклонений, ни патологий у плода не выявилось, несмотря на пережитые будущей мамой события. В редких случаях донимали приступы тошноты и головокружения, но в целом токсикоз не доставлял хлопот.
Спустившись по лестнице, девушка осторожно прошла в гостиную. Там она обнаружила молодого человека, который, расположившись на просторном диване в углу комнаты, небрежно изучал бордовые стены. Рассеянный взгляд, проскальзывая по незамысловатому интерьеру, блуждал по небольшому помещению и, наткнувшись на знакомый образ, внезапно просиял. Вздрогнув, Мира беспокойно уставилась на Лидию Петровну.
– Ты уверена, что ему можно доверять? – взволнованно прошептала та.
– Да, я полностью в нём уверена, – отозвалась девушка, придя в себя, и смело двинулась к старому другу.
Игорь бросился ей навстречу. Изо всех сил сжав хрупкое нежное тело, он с жадностью вдыхал аромат, исходивший от пышных густых волос. В смущении отозвавшись на пылкие объятия, Мира неохотно отстранилась.
– Ты и не представляешь, как я рада видеть тебя, – произнесла она.
Бледная кожа придавала нездоровый вид его исхудавшему лицу. Мешковатая одежда, некогда облегавшая плотную мускулатуру, свисала вдоль длинного тела.
– Я же говорил, что приеду, – выговорил Игорь слабым голосом.
– Что с тобой? Ты ужасно выглядишь, – возмущённо выпалила девушка.
– Ну вот опять.
Закатив глаза, парень невольно продемонстрировал красные прожилки на белках, на его нижних веках «красовались» синие мешки.
– Ты всё отшучиваешься, – недовольно заметила Мира.
– Всё в порядке. Это последствия небольшого стресса.
Присев на мягкую перину, девушка судорожно вцепилась в сидушку, дабы удержаться от накатывающих позывов тошноты.
– Ты, я смотрю, тоже не без побочки, – злорадно хмыкнул юноша.