Бортовой журнал 7

Покровский Александр Михайлович

Нашим на них «за Сталина» нарываться тоже никакого резона не было.

Командир, формально выполнивший боевое задание (остановить танки), посылает гонца найти хоть какое начальство и передать: «Задача выполнена. Потерь нет».

Гонец принес хорошую новость: «Ночью можете уходить, сзади есть оборона. Будет возможность, накроем потом артиллерией».

Секрет командира – в его образовании техника по холодной обработке металлов.

Никельшлаки – отходы металлургии, страшный абразив, лишь немного уступающий корунду и оксиду алюминия. Никакие пальцы гусениц не выдержат издевательства такой дрянью, и что приятно –

гусеница приходит в негодность целиком, забирая с собой большую часть всего привода.

* * *

Меня редко можно провести фальшивыми звуками, а вот журналисты обеспокоены посланием президента Федеральному собранию.

Это у них ноябрьское. Мне даже неудобно говорить, чтоб они вместо этого занялись чем-нибудь радостным и не искали бы ум там, где его и отродясь не бывало.

Мало ли кто и что пишет. Ну, пишут люди. Некоторые фантастикой увлечены, а кто-то страдает от сильных позывов художественного свойства.

А есть еще люди, которые вышивать любят. Гладью. Неужели же кто-то всерьез должен эти узоры обсуждать? Это же все имеет отношение только к украшениям, а не к тому, что мы завтра будем есть.

Завтра будет завтра. Много ли из того, что было сказано в прошлом году, сбылось в нынешнем? И вообще, должно ли оно сбываться?

Это же фигуры речи. Танцы. Полонез. Все должны выслушать и подивиться – «нечеловеческая музыка».

А потом все вернутся к человеческому, то есть к обычному, чуть не сказал дерьму: повышению налогов (на машины, на дороги, на квартиры, на свет и на воздух), увеличению сборов, вымогательству, мздоимству, произволу властей и ко всему такому прочему. Вот оно настоящее послание. Подлинное. Единственно верное. Только его никто не посылает – оно само приходит. В каждый дом.

«В следующем году будет хуже». Вот и все послание.

Кому будет хуже, разрешите полюбопытствовать? Всем.

Не правда ли, в этих двух строчках я все и описал – Федеральное ваше собрание, тух и еще раз тух!

А все эти выкрутасы: школы, образование – это все к тетеньке, чтоб, значит, к матери не сказать.

Знаете старинное: «Вот тебе бабушка и Юрьев день!» – вот это туда. И это правда. А «нано» или «на» и еще раз «на» – это не к нам и не про нас.

Другие люди. «Узок круг этих люд-дей, страшно д… о… б… от нар…рода!» – икнув, воскликнул когда-то один наш кудесник, любимец богов.

Некоторые ищут во всем этом параллели со сливным бачком.

А я – с тем, что из этого бачка смывают.

И не путайте! Попрошу!

Это у них там, на Диком Западе, все еще течет, а у нас уже ничего не течет.

Потому что течь разучилось. Совсем.

Вы думаете, они кого-то учить собираются на этом своем собрании? Образовывать? Они там только взгляды начальства на себе ловят и обеспокоены только тем, чтоб, значит, часы на ручке холеной не по миллиону долларов были.

Скромность нынче всех одолевает. Во как!

Потому что завтра всех их поменять могут.

Новые толпятся, теснятся. У трона. «Свободы, гения и славы палачи!»

Вот так.

Все уже было.

До зевоты.

* * *

Что-то неправильное есть в том, что в госкорпорациях беспрестанно воруют. Какое-то нарушение устойчивого равновесия плода.

То ли около плода что-то не так.

Словом, во всем этом абсолютно нет времени разбираться.

Если с плодом что-то не так, следует отрубить матери голову.

* * *

Весьма убедительно! Все это так убедительно, что главным спасением будет немедленное погружение в продолжительный сон. Я наблюдал за некоторыми в зале – это я о Федеральном, знаете ли, собрании – некоторые увлеклись настолько, что это стоило им помрачения сознания.

Глаза их все еще являли миру все признаки души, но разум уже почел за лучшее сохранить себя.

* * *

Кривоногие барабанщики, бейте в свои барабаны, ибо пора!

Господин Павловский, президент Фонда эффективной политики (прошу не путать с политикой неэффективной), по поводу послания президента заметил: «Своим посланием он (президент, естественно) заявил свои цели – создание ситуации политического конфликта».

То есть создается не сама борьба, а видимость политической борьбы, а значит, и видимость демократии. То бишь создается «уклон на демократизацию местных выборов».

Не сама демократизация, а только ее уклон. Крен, значит. Скривимся мы в эту самую сторону.

Вот поэтому и нужны кривоногие барабанщики.

* * *

Как я снимал Сосковца.

Мы лежали с Колей на Мальте.

Было лето, и мы там лежали. Купили горящие путевки за совершенно бросовые деньги, кинули все к нашей общей матери и помчались на Мальту. Отель – пять звезд, в кармане у нас какая-то чушь, и мы лежим на Мальте у бассейна. Коля – гений отечественной литературы. Я – тоже гений, и Мальта – гениальное место. А рядом лежат эти воры из питерской мэрии, которые купили путевки за тысячу долларов, и им жутко хочется узнать, кто мы такие.

Жарко. Расплавленный воздух. Воры меняют очертания вместе с горизонтом. Я говорю Коле:

– Пора!

– Чего? – говорит Коля, совершенно растекшийся.

– Пора кого-то снимать.

И у этих, из мэрии, немедленно в нашу сторону выросли уши африканского слона, а я все это чувствую и продолжаю:

– Давай снимем Сосковца.

– Почему?

– Задолбал.

– Ты думаешь?

– Уверен.

– Как скажешь, – соглашается Коля, а вечером смотрим «рашен ньюз» по CNN, и там объявляют о том, что сняли Сосковца.