Босфорская война
Шрифт:
В арсенале работали турецкие и отчасти зарубежные мастера-судостроители. Специалистами по железу были генуэзцы, по веслам — греки. В случае необходимости дополнительно призывались местные ремесленники. Арсенал обслуживали также рабы и заключенные. По Л.Ф. Марсильи, штат арсенала предусматривал 1364 человека для работы на верфи и вспомогательных судах и для караульной службы. Ш. Старовольский же указывал, что в Касымпаше не бывает меньше 4 тыс. узников, а число мастеров, «мастерских людей», приставов и воинских людей, «что караулят всех», определял в 36 тыс. человек. Для невольников арсенал держал «ужасную темницу» — тюрьму.
Большинство военных судов османского флота создавалось и спускалось на воду именно в Касымпаше. Современники-наблюдатели насчитывали там от 120 до 150 площадок для строительства судов [76] . После поражения, которое турецкий флот потерпел в 1571 г. в сражении с объединенным европейским
76
Во «Всеобщей истории о мореходстве» ошибочно сказано, что «Константинопольская оружейная состоит из 10 комнат»; ошибка исправлена П.Г. Орловским: «из 130 мастерских». В XVIII в. морской арсенал на русском языке обозначали словом «оружейная».
Арсенал являлся одной из резиденций главнокомандующего флотом, капудан-паши, которого европейцы нередко называли капитан-пашой и которого старая французская энциклопедия характеризовала как «главного адмирала Турции», начальствовавшего также «над всеми приморскими землями, городами, замками и крепостьми», а во время пребывания в Стамбуле имевшего еще и «смотрение» за «благочинием в селах, по ту сторону порта и Канала Черного моря лежащих».
«При входе в… галерию, — говорится у Л.Ф. Марсильи, — построен некоторой род светлиц, которые гораздо уски, но весьма долги по турецкому обыкновению. В сих пребывает морской генерал (капудан-паша. — В.К.).В сия-то светлицы за пять или за шесть недель до корабельного похода приходит оной ежедневно с главными своими офицерами для присмотру починки кораблей и для совета о всем, что касается до военного дела, также и для учинения росправы подчиненным, а напоследок для того, чтоб армея (морская. — В.К.)была вся всем запасена и имела бы все военные припасы».
В арсенале пребывали второй и третий адмиралы османского военно-морского флота — терсане кетхудасы (кет-худа адмиралтейства, морского арсенала), занимавшийся «предуготовлением» кораблей и «всяких потребных вещей» для флота, и терсане агасы, являвшийся «наместником» капудан-паши при его отсутствии в столице.
К северу от Галаты, на европейском берегу Босфора, располагался огромный артиллерийский арсенал Топхане («Пушечный двор») — главный литейный двор империи, отливавший со времен Сулеймана I основную часть орудий турецкой армии и флота. Русский современник замечал, что «места то пушашная: пушки тут выливают, а на плащаде тут, у моря, лежит пушак великих и малых многа есть». Кроме собственно «фабрики пушек», там работали оружейные, столярные и другие мастерские. Пушечные мастера и иные работники были многих национальностей, в том числе греки, грузины, абаза (абхазы и абазины). Большинство занятых в Топхане и проживало рядом с арсеналом, в квартале, тоже называвшемся Топхане [77] .
77
См. описание Топхане у Эвлии Челеби: 202, т. 1.
Обладая превосходной естественной гаванью, Стамбул, как и сейчас, имел замечательный порт в заливе Золотой Рог. Это было «совершенно безопасное пристанище», укрытое от северных и южных ветров и защищенное от неприятелей двумя укрепленными проливами — Босфором и Дарданеллами. Гавань простиралась от востока-юго-востока к западу-северо-западу и была характерна обширной акваторией. Длина гавани определялось в 4,2 мили (7,8 км), наибольшая ширина — в 5,3 кабельтова (около 1 км). Столь значительное пространство, по словам современника, могло в первой четверти XVII в. принимать сразу тысячу кораблей — свыше 500 больших судов и 500 галер. Русский путешественник позже дивился этому «пристанищу корабельному», собиравшему «со обоих морь (Черного и Средиземного. — В.К.)кораблей и каторг множество, каюков морских, больших и малых премногое множество».
Гавань имеет глубину до 45 м и у причалов Им, что до сих пор позволяет швартоваться крупным судам. Жорж Фурнье замечал, что суда водоизмещением в 1,0—1,5 тыс. тонн могли там «втыкать нос в землю» и что когда за несколько лет до 1643 г. одно из судов, имевшее водоизмещение в 700—800 тонн, затонуло в стамбульской гавани у берега, место погибшего немедленно заняло другое судно [78] . Пологие берега гавани облегчали
Торговый порт Стамбула занимал оба берега Золотого Рога. На южном берегу от Бахче Капысы, поблизости от входа в залив, до Балата размещались причалы, принимавшие главным образом турецкие суда, которые занимались навигацией на Средиземном, Черном и Азовском морях и каботажем на Мраморном море и доставляли съестные припасы и товары из разных районов Османской империи. Черноморские суда разгружались в основном в Бахче Капысы, Эминёню и Ун Капани. Северный берег занимался портом Галаты (морские кварталы Каракёй и Топхане). С ХIII в. это был центр международной торговли, активно посещавшийся европейцами. В соответствии с получением так называемых капитуляционных прав там под своими флагами торговали в 1535—1619 гг. и с 1673 г. купцы Франции, с 1581 г. — Англии, с 1612 г. — Голландии и с 1617 г. — Австрии [79] .
78
Глубина гавани, писал французский наблюдатель начала XIX в., «позволяет самым большим линейным кораблям приближаться к берегам столь близко, что могут реями касаться кровли домов».
79
В 1663 г. Юрий Крижанич писал о французах, англичанах и брабантцах (голландцах): «Держат Цариград своими торговными ладиями, будто густым лесом окружен».
На обоих берегах гавани содержались громадные производственные склады, жили и имели свои мастерские ремесленники, производившие всевозможные предметы и материалы, которые были необходимы для обслуживания и ремонта судов: мачты и реи, паруса, такелаж, конопать и т.д., проживали мастера и работные люди, специализировавшиеся на судовых работах [80] .
Стамбул вообще являлся крупнейшим мировым центром торговли, где, как замечал путешественник, было «всяких товаров и овощей бесчисленно», а «лавки и ряды зело дивно устроены». Город «перерезали» длинные и широкие торговые зоны, имевшие тысячи разнообразных заведений. Главными такими зонами выступали Галата, район южного порта (первая половина от Босфора), затем зона, перпендикулярно расположенная от упомянутого района до Гедикпаши, а далее «полосы» до Сарахане и Хасеки.
80
В настоящее время главным портом Стамбула считается тот, что расположен у входа в Золотой Рог на его северном берегу. В порту на противоположном берегу швартуются преимущественно грузовые суда.
В число важнейших городских рынков в XVII в. входили в районе южного порта Валиде Джами, Кючюкмустафа-паша, Айя Калы и Фетхийе Джами (Чаршамба Пазар), в Галате на побережье — Салы Пазары, Галата и Касымпаша и в глубине — Кулаксиз, в центре Стамбула ближе к Сералю — Тавук Пазары и затем в глубь города — Бит Пазары, Бююк Караман, Алипаша, Карапом-рюк и Эдирне Калы, ближе к мраморноморскому побережью — Эзир Пазары, Аврет Пазары, Мачунчу и Сулу Монастир, на краю Стамбула — топкапы, на азиатском берегу Босфора — рынок Ускюдар. Главными местами торговли были кварталы Махмуд-паша и Баезид и два бедестана — крытых рынка дорогих вещей.
Из портовых районов наибольшая торговая активность наблюдалась на южном берегу Золотого Рога, примыкавшем к султанскому дворцу и названным четырем главным торговым местам. Весь этот берег был занят лавками и складами торговцев, перекупщиков и посредников. Таких заведений было немало и на северном берегу, где, кроме того, работали многочисленные кабачки (таверны), доставлявшие Галате «неприятную известность» (их содержали для судовых экипажей местные греки и евреи). В Стамбуле функционировали два главных рыбных рынка — в основной части города и в Галате. Перепись 1638 г. зафиксировала в столице 3 бедестана и 997 караван-сараев. По сведениям Эвлии Челеби, в середине XVII в. в городе насчитывалось более 15 тыс. крупных торговцев, владевших почти 32 тыс. магазинов, лавок и торговых складов, и 65 корпораций мелких торговцев, которым принадлежало более 14 тыс. лавок.
Конкретное представление о содержании и размахе стамбульской торговли дают описания бедестанов, сделанные современниками. «Надо иметь тысячу глаз, — замечал львовский армянин Симеон Лехаци о Новом бедестане конца 1600-х гг., — чтобы смотреть и наслаждаться красотой тканей, золотыми и серебряными сокровищами, драгоценной парчой, разнообразным оружием, бесценными щитами и стальными мечами, каменьями, вправленными в кинжалы, превосходными луками, ножами с рукоятками чистого золота или усыпанными драгоценными каменьями, не говоря уже о златотканых материях — атласе, бархате, камке, плюше, разнообразной пестрой тафте, шерстяных тканях, плащах, а также драгоценных камнях, крупных жемчужинах, благородных каменьях и еще многих невиданных и редкостных вещах, которых в мире не найдешь, а здесь их полным-полно, и продаются [они] во множестве и изобилии, и какого товара ни пожелают — там найдут».