Босс для Красной шапочки
Шрифт:
– Не могу, - сообщаю я трагическим голосом.
– Меня только что на работу приняли. Пойду я... извини. И спасибо за помощь!
Симпатичное лицо Димки слегка вытягивается. Похоже, он не ожидал, что для его приглашения существует какой-либо ещё ответ, кроме однозначно положительного. Ну а что, имеет право зазнаваться пацан. Симпатяга же! И добрый. Вон как пожалел меня, когда я упала...
Я снова надрывно вздыхаю и, бросив на Димку прощально-печальный взгляд, уныло ковыляю через центральную площадь к массивному зданию рок-клуба.
Я
Правда, тот единственный опыт оказался неудачным.
Прямо на концерте разгорелась некрасивая драка между двумя фанатками, на которых упала футболка разгоряченного вокалиста. Есть такая дурацкая привычка у рок-звезд швырять в толпу свои вещи в певческом угаре. Вот девицы и вцепились друг дружке в волосы, а там и парни их подтянулись с друзьями...
В-общем, визгу и агрессии было уйма, и с тех пор я туда зареклась ходить. Уж лучше спокойно отправиться на обычную тусовочку в обычный клуб с тесным танцполом и попсятиной.
Парадный вход сейчас заперт наглухо. Ну, оно и понятно, «СуРок» обычно открывается для посетителей не раньше семи вечера.
Наученная горьким опытом с гостиницей «Альфа-централ», я уже и не смотрю в ту сторону, а сразу топаю на задворки здания к служебной двери, на ходу доставая бейджик Новы. Внутри всё ещё плещется досада из-за упущенного шанса сходить в кино с Димкой.
– Вход только...
– начинает при виде меня охранник, но я уже тычу ему в лицо ламинированным прямоугольником:
– Персонал!
Чтобы найти отдел кадров, приходится немного поплутать в лабиринте служебных коридоров. Тут реально путанка. Никакого сравнения с прямолинейностью планировки в гостинице! Не помогает даже пояснение охранника с его монотонной подсказкой: «Направо, прямо, налево, направо к лестнице, второй этаж, от лестницы налево, налево и прямо до конца».
На каком-то из поворотов я точно косячу, потому что попадаю не к лестнице второго этажа, а в какое-то здоровенное помещение - несомненно сценического характера. Потому что одна его половина тонет в темноте, но оттуда проглядывают и зрительские ряды, и пространство для тусовки фанатов... а самое главное - там есть сцена, на которой кто-то монотонно наигрывает мелодию.
Звук издает вроде электрогитара. Я останавливаюсь возле приоткрытой двери в коридоре и прислушиваюсь. Мелодия кажется знакомой, праздничная какая-то...
Вскоре к ней присоединяется и голос - потрясающе глубокий тенор, в котором чувствуется отлично натренированная широта диапазона.
– Звери, звери, мои звери...Звери, что живут внутри,В сердце протоптали двери...Их считаю:Раз, два, три.
Первый зверь зовётся Болью,Зверь второй - Печаль-стекло.Третий травит душу солью,И рычит: «Любовь - фуфло!»
Звери, звери, мои звери...Звери, что живут внутри,В сердце протоптали двери...Их считаю:Раз, два, три.
Уходи, принцесса нежная,Звери ведь сгрызут живьём.Мне нужна другая - снежная.Звери льдышке нипочём...
Внезапно мелодия, льющаяся с гитарных струн, резко обрывается. Со сцены доносится другой голос - густой и тяжёлый, который спрашивает:
– Матвей Эдуардович, ты не видал, тут Волчара не пробегал? Вроде говорил, тут будет ждать. У меня люди серьезные с Москвы приезжают, надо срочно подготовиться к приему.
– Здорово, Дибир. Да здесь он где-то ходит. Наверное, снова в моем подвале зависает, спортзал новый ему по вкусу пришелся, хочет себе скопировать всю планировку... Идем, , спустимся к нему. Тоже заценишь. Может, и для бойцов Короленко утащить захочешь идею, а?
В ответ раздается скептический смешок, и шаги направляются в мою сторону.
– Кстати, старую песню переделал, что ли?
– Да, ремейк хочу сделать к новогодним праздникам...
Я запоздало отбегаю от двери, надеясь улизнуть раньше, но не успеваю.
В коридор выходят двое - оба высокие брюнеты, только у одного бархатно-синие, как предвечернее небо, глаза и ранняя седина на висках, а у второго на лице явные признаки кавказского происхождения, солидный возраст, где-то под полтинник, и кривой нос. Наверное, сломали ему когда-то в молодости, а нормально вправлять почему-то не стали.
Я поспешно отступаю к стене, чтобы пропустить их в узком пространстве служебного коридора. Кривоносый равнодушно проходит мимо, а вот другой с ранней сединой, который пел про зверей, притормаживает и спокойно спрашивает:
– Заблудилась?
Голос у него даже и не во время пения - закачаешься! Сильный и в то же время мягкий... он даже обычное слово делает певучим, словно реплику из какого-то музикла. Про такой голос обычно говорят - гипнотический, волшебный, бардовский. И отрабатывается он годами работы над голосовыми связками.
– Да, немного, - сконфуженно подтверждаю я.
– Отдел кадров искала и не там свернула. Охранник сказал, что надо идти от входа направо, прямо, направо к лестнице и...
– Ты пропустила поворот налево перед тем, как свернуть второй раз направо, - подсказывает обладатель волшебного голоса.
– Вернись обратно до правого поворота и поверни в другое крыло.
– Спасибо, - киваю с искренней благодарностью и аккуратно огибаю кривоносого кавказца по широкой дуге.
Уж не знаю почему, но он кажется мне каким-то отталкивающим, и неправильно сросшийся нос тут совершенно ни при чем. Впрочем, неприятное впечатление быстро выветривается из мыслей, пока в следующие десять минут я объясняюсь с отделом кадров насчёт подруги.