Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку

Кристина

— Нельзя тут парковаться! Нель-зя, млять! — гаркнул в который раз безжалостный пожилой охранник, а я тяжко подосадовала:

— Нель-зя, млять… А надо! — буркнула под нос, а мужику нарочито жалостливо протянула:

— Но я не смогу припарковаться там! — я ткнула пальцем в кусок улицы, видимый с территории крытой парковки. Для пущей картины придала лицу налёт наивняшности, отыгрывая на все сто блондинку, коей не являлась, но перехитрить охранника не удалось. Потому горестно вздохнула, чертыхаясь

Чёрт!

С параллельной парковкой у меня хуже, чем с право и лево. Я больше смерти боюсь цепануть своей погремушкой дорогущий Лексус или Мерседес, а там выбор велик, аж глаза разбегаются и нервный тик начинается от страха.

— Ну етить-колотить, ты первый день за рулем что ль? Там места вагон, ну! — охранник подкрепил фразу жестом “Кыш отсюда, курица!”. Даже досадно стало. Нет, он прав, конечно. Я тут совсем не по правилам остановилась, а на улице места навалом, но неужели нельзя меня несчастную чутка пожалеть?

— Можно сказать, что первый, — проворчала я недовольно, и, с сомнением покосилась на открытую парковку, прикусив губу.

Вот не верилось, что на гигантской современной парковке не нашлось бы места моей крошке-машинке.

— Я опаздываю на важную встречу, — ещё более страдальческий вздох, вроде как угодил в сердечко охраннику.

Он окинул и меня и мою машинку скептическим взглядом, а потом сжалился и кивнул на пустое место под вывеской «Парковка только для клиентов “Программа-Реклама».

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — я хотела было тронуться с места, но придержала на себе внимание охранника. — А вы… не покажете куда идти?

— Да етить-колотить! — недовольно плюнул мужик. — Ты что за сотрудница такая непутевая? А? Иль из этих? — он как-то неопределённо мотнул головой, я не разгадала почему и зачем. — Да не, — сам спросил, сам ответил — идеальный собеседник, — там девки-то смышлёные… — Я чуть напряглась, даже смутно не понимая о ком речь. — Тьфу на тебя, — устало отмахнулся охранник, — паркуй свою коробушку и пошли, горе луковое.

Охранник был колоритный, несмотря на стандартную форму: тёмно-синие штаны, светло-голубая рубашка без рукава с тёмными вставками на карманах, плечах. И конечно галстук, куда без него?! Голову покрывала кепка, а из нагрудного кармана кроссворд торчал. Но самое шикарное в мужике — это усы. Конечно, мало кто такими похвастается. Седые, но пышные, а самое крутое, что на концах залихватские кончики, как в фильмах про запорожцев.

Мы миновали парковку, лифт и вышли на этаже «Программы-рекламы». Просторный холл состоял сплошь из белых акриловых панелей, отражающих глянцевые блики.

Я перевела дух, замерев на секунду, а словоохотливый Дядя Витя, с которым мы успели познакомиться, пока ехали в лифте, ткнул меня кроссвордом в ребра:

— Етить-колотить! Краля! Чего стоишь, как дуб? — усмехнулся в усы.

— Простите… — я прокашлялась, прогоняя свой чрезмерно трогательно-наивный образ. Вот вечно со мной так, в новом месте с первого взгляда всем чужим кажусь серой мышью без голоса. — Тут так круто, не ожидала просто…

Цепляла взглядом каждую детальку и мысленно хихикала, потому что теперь была уверена — я просто обязана получить эту волшебную работу, чего бы то не стоило.

— Дядя Витя…

— Ась? — за этого его “ась”, аж расцеловать мужичка захотелось. Ну нельзя быть таким аутентичным и милым. Теперь при слове “охранник” до конца жизни буду вспоминать дядю Витю с парковки.

— А почему часы неправильно идут? — я кивнула на шикарные зеркальные часы главного холла, в которых все было идеально, кроме точности хода часовой стрелки.

— Как же шь, сем часов почти! — Дядя Витя произносил семь без мягкого знака, вновь подтвердив первое мнение о нём — безумно колоритный тип, аж на душе потеплело.

— Без десяти шесть, Дядя Витя, — поправила я с милой улыбкой старичка, но охранник даже бровью не повёл.

— Сем, — его уверенный тон мог бы убедить кого угодно, но только не меня. Тайм-менеджмент — моя фишка! Я пунктуальна до невозможности и точнее Кремлёвских часов. Кристина Кравчик никогда не опаздывает!

— Шесть, — не переставала давить улыбку, будто знала какой-то секретик, а дяде Вите не говорила, и вот теперь время пришло.

— Ха! Дурная ты башка, — хмыкнул охранник беззлобно. — Смотри, краля! — достал свою доисторическую “Нокию” и ткнул в экранчик. Потом показал свои наручные часы. Затем потащил к стене с часами, которые я и так видела. После — пришла очередь гигантской плазмы, на которой крутилась заставка “Программы-рекламы”. Везде было почти семь часов вечера! И только мой телефон упорно сообщал, что сейчас почти шесть. Я своему гаджету верила. Из рук его не выпускала с того момента, как вышла из дома, нет-нет, да и поглядывая на цифры, словно могла их заставить стопорнуть на нужное время, чтобы дать мне возможность не опоздать на первое собеседование в моей взрослой, не студенческой жизни.

— Ну ты дурилка, ха! — вновь хмыкнул в усы охранник. — Ты по сторонам-то посмотри! — демонстративно огляделся дядя Витя, показывая, какая я невнимательная. — Народу никого! А нынче понедельник! — он ткнул пальцем вверх для значимости. — Ну!

— Ну… — повторила я, уже начиная понимать кромольность ситуации и то, что всё-таки опоздала! — И что же мне делать… — пробормотала я скорее себе, чем ему, потому что хаотично соображала, как могла накосячить со временем.

— Часы переводить нужно было ночью, — благородно подсказал дядя Витя.

— Чёрт! — прикусила губу, с натяжкой вспоминая, что краем уха слышала о переводе, но напрочь забыла из-за затяжного разговора с Максом, моим женихом. Он-то как раз меня и отправил в эту фирму на собеседование.

— Чего забыла-то тут? — вырвал из неутешительных мыслей старичок.

— Да устраиваться пришла на работу, — просипела я тихонько, будто к доске меня вызвали, а урок я не выучила от слова “совсем”.

— Ну так ты к Роману Игоревичу? — задумчиво предположил охранник.

— Н-наверное… — я потянулась в сумку за блокнотом, в котором по-старинке всё записывала обычной авторучкой. — Какой-то мужчина вроде… — блокнот был найден и теперь я торопливо перебирала цветные стикеры-выделители которые использовала для обозначения разных групп задач, в поисках заветного лилового. — Роман или Вадим какой-то, но точно Игоревич… Чёрт!..