Бой без правил

Шовкуненко Олег

Не знаю, откуда в моей голове взялась вся эта белиберда, но она тут же улетучилась, когда сидевший рядом Леший заговорил:

— Вот ты, танкист, почту иногда возишь…

— Вожу, — согласился я, не понимая к чему это он. — Только разве ж это почта?

Тут же вспомнились те мятые бумажные листки, которые мне частенько совали во всех поселениях, через которые лежал мой путь. Это были не письма, это были скорее объявления: я такой-то и такой-то разыскиваю такого-то и такого-то. И все. Вместо адреса только Истра, Подольск, Чехов и другие пока уцелевшие, весьма немногочисленные колонии. Честно говоря, я никогда

не слышал, чтобы этим способом кто-то кого-то нашел. Но люди упрямо продолжали писать, и такими вот криками души были завешаны все стены штабов, общественных столовых, пунктов раздачи воды.

— Почта это, Максим, точно почта, — упрямствовал Андрюха. — Если люди получают весточку от своих, то ничем другим это назвать нельзя.

— И ты видал таких счастливцев?

— Вон один, спит себе сном младенца.

— Ты на Соколовского намекаешь? — догадался я.

— На него, — Леший кивнул. — Когда тот пакет, что ты в свой последний приезд оставил, разобрали да вывесили, Костя чуть ли не первый прибежал искать. И надо же, нашел! Нашел, будь я проклят!

— Повезло, — я позавидовал капитану белой завистью. — И кто ему написал?

— Девчушка одна. В аэропорту работала, на регистрации что ли… Они познакомились, когда капитан из очередного своего миротворческого турне возвращался. Не долгий у них роман получился, но видать бурный, раз она не мамку с папкой, а именно его искала. — Тут Леший осекся и с тоской в голосе повторил: — Прикидываешь, целых два года искала!

— Да-а-а… — протянул я. — Бывает же такое. — Затем, прокрутив в памяти всю эту историю, осведомился: — И чего ж он за ней не поехал?

— Собирался. Все уши мне прожужжал. Даже рапорты по всей форме строчил, — Загребельный с горькой иронией хмыкнул: — Чудак человек, какие сейчас, к дьяволу, рапорты!

— Так какого ж вы его не отпустили, ироды? — возмутился я. — Дело то святое.

— Времена сейчас какие? — прорычал подполковник ФСБ и сам же поспешил ответить. — Хреновые, беспокойные. Караваны мы уже давненько не отправляли. А в одиночку идти — это значит пропасть ни за грош. Вот и удерживал я Костю до твоего приезда.

Тут Леший с раздражением сплюнул на пол и смачно выматерился. Последней его фразой, адресованной в адрес падлюки-судьбы, стала: «…дождались, мать вашу!».

Когда ситуация более или менее прояснилась, я поставил себя на место Соколовского. Н-н-да, положеньице… Все вокруг крушится, летит в тартары. И надо же так случится, чтобы именно в этот момент обнаружилось, что ты не одинок, что где-то уцелел человек, которому ты нужен и дорог. Как тут поступить? Гордо вскинуть над головой транспарант «Счастье всего человечества важнее моего личного» и зашагать по дороге в неизвестность? Или может кинуться искать свою любовь, соединиться с ней, грудью заслонить ее, защитить от всех ужасов этого проклятого мира? Скорее всего, счастье капитана не продлится уж очень долго, но все же оно будет. И умрут эти двое в объятиях друг друга, а не так как мы…

— Итак, пока в нашей команде трое, — Леший выдернул меня из задумчивости. — Ты, я и Блюмер. Блю-ме-р-р-р… — Андрюха скрипучим голосом растянул фамилию аспиранта, наверняка припоминая все его «подвиги». — Кстати, как он там?

— Кажется не очень…

— Понятно, — Загребельный даже не удивился. — Значит Блюмер пока под вопросом.

— Хочу

сагитировать Нестерова, — позабыв о раненом харьковчанине, я назвал следующую кандидатуру.

— Милиционер… — подполковник ФСБ скривил неопределенную мину. — Раньше я бы заговорил о его возрасте. Сколько там ему?

— Пятьдесят пять.

— Вот-вот… по армейским меркам глубокий старик. Да еще и язва эта его… Куда там в рейд!

— Это раньше, а сейчас?

— А сейчас и хочется, и колется, — раздумывая, Загребельный мял подбородок. — Конечно, силищей он обзавелся страшной, да только есть вариант, что в любой момент она может обратиться против него самого, а, стало быть, и против нас.

— Он что, как бомба взорвется? — я совсем невесело усмехнулся.

— Не исключено, — Леший оставался серьезным. — Или еще чего-нибудь не менее гадостное приключится.

— С такими вещами я еще не сталкивался, да и ты тоже. Поэтому говорить что-либо заранее…

— Заранее надо не говорить, а предвидеть, — чекист меня перебил.

— Не забывай, что Анатолий это не только сила, это еще и опыт, и знания. Не даром в Одинцово он готовил охотников и разведчиков. Между прочим, именно благодаря его находчивости и смекалке я все еще жив.

— А как насчет той штуковины, что наводила на нас призраков и кентавров? — Леший использовал последний аргумент. — Если хотят избавиться именно от милиционера, то за компанию с ним под удар попадет и вся наша группа.

— Если это так, то притащив Нестерова в Подольск, мы доставили сюда бомбу замедленного действия. Она рано или поздно взорвется и сметет семь тысяч человеческих жизней, — я сокрушенно покачал головой.

— Вот-вот, а ты хочешь тащить его с собой!

— Придется тащить.

— Что-то я тебя не пойму, — Леший угрюмо наморщил лоб.

— Потому что так будет правильно, так будет по-человечески.

— Разум, человечность, доброта, любовь… Ты к этому клонишь?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Может это одно из испытаний, которые нам устраивает Главный и его собратья?

— Опасное, я тебе скажу, друг Максим, испытание!

— Сейчас других не бывает.

— Даже любовью? — леший хитро прищурился.

— Если ты о Лизе… — начал я, но Андрюха меня перебил.

— Берешь ее с собой или нет?

— Нет, не беру, — я постарался, чтобы мой голос прозвучал как можно уверенней.

— Хороший снайпер нам бы пригодился. А она очень хороший снайпер, — как бы между прочим заметил Загребельный.

— Я сказал нет! Пусть лучше брата на ноги поднимает. А что касается наших отношений… Будет суждено, свидимся.

— Черт побери, хорошо поговорили! — Леший широко улыбнулся. — Час времени убили, а выяснили всего лишь одну вещь.

— И какую же?

— То что мы с тобой точно идем. Поздравляю. Это гигантский шаг вперед.

— Ладно, как будет, так и будет, — я позволил себе ответную улыбку. — Если что, пойдем вдвоем.

— Лучше бы поехать. А… как думаешь?

Своим замечанием Загребельный тонко намекнул о существовании иной, так сказать, технической стороны вопроса. Здесь состояние нашей экспедиции было куда плачевней. Похоже, добровольцам предстояло протопать большую часть пути пёхом, жевать и пить что придется. Единственное, что имелось в избытке, так это оружие. Только вот на своем горбу много его не утянешь.