Бой без правил
Шрифт:
— На, спрячь к себе в мешок.
Андрюха поглядел на протянутые ему трофеи, потом на меня и скривился.
— Не жлобься, пусти на квартирку бедного человека. У меня ведь ничего не осталось, многолапые все утянули.
— Ладно, хрен с тобой, — Леший взял миску с ложкой и быстро запихнул в вещмешок. — Все? Готов? Больше ничего не желаешь захватить? Матрас, например?
— Остряк! — я первым двинулся к выходу.
Когда мы вышли из здания гостиницы, то обнаружили странное оживление: шум, голоса, туда-сюда шныряли вооруженные метлами и ведрами люди, в воздухе
Я поглядел по сторонам и, не заметив ни одного знакомого лица, вздохнул с облегчением. После этого поглубже втянул голову в плечи и негромко предложил сотоварищу:
— Андрюха, а давай-ка переждем пока они тут все закончат.
— Согласен, — Загребельный кисло усмехнулся. — Мне тоже не хочется общаться с этими «милыми» людьми.
— В больницу что ли заглянуть? — идея возникла не на пустом месте. Мы и так хотели навестить Пашку, узнать о дееспособности Блюмера.
— Почему нет? — Леший согласно кивнул.
По широкой дуге мы обогнули место зачистки и никем незамеченные юркнули в двери больницы. Народа хватало и здесь. Медленно ползали клиенты стационара, на расставленных вдоль стен табуретах сидели пришедшие на прием, привычно перепрыгивая через выбоины в полу проносились медицинские работники. Слышалось шарканье ног, возня, приглушенный гул голосов, детский плач, стук и лязг оброненного неумелыми руками оружия.
Раз уж мы оказались в хирургии, то логично было сперва узнать о судьбе аспиранта. Леший поймал за руку какую-то девчонку в белом халате и по-деловому, без тени заигрывания потребовал ответа:
— Где у вас тут лежачие, те, которые после операции?
— Ой! — девчушка ойкнула и, задрав вверх голову, ошалело вытаращилась на схватившего ее великана.
— Девушка, вы не бойтесь, — Андрюха осознал свою ошибку и отпустил жертву на волю. — Мы тут одного безрукого ищем. Вчера вечером доставили.
— С-сергея, наверное? — санитарка наконец опомнилась.
— Знаете его? — подполковник кивнул.
— Он в третьей палате.
— Живой? — в разговор вмешался уже я.
— Вы прямо такие вещи спрашиваете! — возмутилась санитарка. — Конечно живой.
— И как он?
— Жар у него был. Всю ночь бредил. А сейчас вроде получше уже. Уснул.
— Понятно, — Леший кивнул. — Тогда беспокоить его не будем.
— А рука как? Удалось сохранить? — я вспомнил о том, что Леший назвал Блюмера безруким и санитарка сразу же поняла о ком идет речь.
— Рука цела. Кисть только потерял. Хорошо, что ему первую помощь сразу оказали, антибиотики применили, а то бы не миновать заражения.
— Это Блюмер ему должен спасибо сказать, — я ткнул пальцем в своего приятеля.
На этот раз девчонка посмотрела на Загребельного уважительно, почти восхищенно. Тот слегка покраснел и пробубнил:
— Получилось как-то так… Сообразил вовремя.
— А вы правда с упырями сражались? — санитарка переводила взгляд с Загребельного на меня и обратно. — Я их никогда не видела. Страшные наверно?
— Дай бог, чтобы и не увидела, — буркнул я.
— А Сергей как руку потерял? — девушке все было жуть как интересно.
— Люк пытался закрыть, а они его и схватили.
— Ой, смелый какой! — восхищенно воскликнула юная Подольчанка.
— Герой! — подтвердил Леший и многозначительно на меня покосился.
На этом месте наша милая беседа вдруг оборвалась. Одна из выходящих в вестибюль дверей приоткрылась и оттуда высунулась пожилая женщина. Глазами она мигом отыскала нашу собеседницу.
— Татьяна, тебя только за смертью посылать! Ну разве так можно?
— Уже бегу! — девушка поудобней перехватила картонную коробку, которую держала в руках и помчалась на зов.
— Живой, герой наш, — Леший проводил взглядом санитарку по имени Таня.
— Вопрос сколько времени он будет приходить в норму, — в отличие от Загребельного у меня не возникло желания наблюдать за худой задницей этой девчонки.
— А времени у него ровно до нашего отъезда, — когда дверь за санитаркой закрылась, подполковник наконец сосредоточился на серьезном разговоре. — Погрузим в «восьмидесятку» и даже спрашивать не станем. Он нам для дела нужен.
Что ж, я тоже склонялся к чему-то подобному, однако мне все не удавалось сформулировать план так четко и однозначно, как это сделал подполковник ФСБ.
Так как посещать Блюмера сейчас не требовалось, то мы сразу поднялись на второй этаж. Отыскав знакомую палату, я сделал жизнерадостную физиономию и распахнул дверь.
В комнате оказались двое: лежащий на койке Пашка и Нестеров. Милиционер сидел рядом и, судя по всему, что-то пацану рассказывал.
— Привет, болезные! — бодро воскликнул я с порога. — Ну-у-у, вижу вы идете на поправку!
Еще только начиная эту свою бравурную тираду, я уже понял, что раздаю комплименты авансом. Пашка выглядел неважнецки. Болезненная бледность и синие круги под глазами. Рядом с кроватью стояла утка и тазик, на дне которого плавала жидкая белая кашица. Похоже мальчишку только что вырвало.
— Дядя Максим, товарищ подполковник! — Пашка слегка улыбнулся.
— Вот, пришли проведать тебя, — я кивнул майору, быстро подошел к кровати парнишки и взял его руку. Слабенькую надо сказать руку, совсем не такую как раньше.
— Как ты тут? — этот вопрос задал уже Леший.
— Лучше уже. Намного лучше.
В то время как Пашка произносил эти слова, я глядел на Нестерова. Лицо милиционера оставалось каменным. Хмурый потухший взгляд и ни тени улыбки. Я сразу все понял.
— Андрюха, давай, доставай наши камешки. Да не копайся ты!