Бой без правил

Шовкуненко Олег

Но я переборол себя, заставил следить за переговорами и даже время от времени вставлять кое-какие замечания.

— Подполковник, ты уверен, что сможешь разминировать бункер? — голос Фомина вернул меня к реальности.

Услышав этот вопрос, Загребельный широко улыбнулся:

— Ну, если его этот ваш гребанный минер, солдат срочной службы запечатал, то я старший офицер, получивший серьезную подготовку в минно-подрывном деле, уж как-нибудь распечатаю. К тому же Зураб оказался компанейским парнем и о многом мне рассказал.

— Зураб не

сам мины ставил. Он только помогал, — вмешался в разговор офицер с отчеством Петрович. — А Шлыков был отличным минером.

— Что ж не уберегли этого самого Шлыкова? — поинтересовался Нестеров. Сделал он это как бы между прочим, лишь на мгновение оторвавшись от стирания крови с разбитого лица. За неимением салфетки или носового платка, делал он это просто ладонью, которую затем вытирал о штанину.

— А это не твоего ума дело, — огрызнулся Петрович.

По интонациям, прозвучавшим в его голосе, стало понятно, что со Шлыковым офицера многое связывало. Возможно они были приятелями или даже друзьями.

— Все равно… — Леший ответил словно перепалки милиционера с бандитом и не было. — По словам вашего Зураба, там на подходах к бункеру два десятка ОЗМок стоит, сюрприз на двери, паутина в главном коридоре. А даже если Зураб чего и запамятовал, то не беда. Ничего особенного они там изобрести не могли. Не было у них на это ни времени, ни возможности, а главное ни к чему такие сложности. Чтобы угробить мародеров и этих приспособух вполне хватит.

— В принципе логично рассуждаешь, — согласился Фомин. Затем он с досадой сплюнул на пол. — Нет, ну что за фигня получилась! Какого хера вы сюда приперлись? Все же нормально было! А теперь придется в бункере караул держать, чтобы никакая падла туда не сунулась.

— Я ведь могу мины и не снимать, — предложил Леший.

— Тогда, мил человек, ты с нами останешься, — осклабился Петрович. — Снимешь, когда будет пора.

— Уже пора, — прошипел я. — Забирайтесь к себе под землю, суки, и сидите там как крысы. Посмотрим, надолго ли вас хватит.

Это было явное оскорбление, вызов, но бандиты на удивление не рассвирепели. Наоборот, они выслушали мои слова с интересом, как будто только их и ждали. Фомин поглядел на Петровича, тот обвел взглядом всех присутствующих, задержав его только один раз на скованных браслетами руках Нестерова, а затем не очень уверенно, но все же кивнул. Судя по всему, вся эта пантомима являлась продолжением какого-то более раннего разговора. Иначе как объяснить, что Фома все понял?

— А ну, братва, давайте все отсюда, — хозяин Рынка обратился к толпе отморозков, которые со взведенными автоматами стояли за нашими спинами.

— Владимир Павлович, вы чего? — заупрямился один из охранников, здоровенный детина лет так тридцати от роду. — Их же четверо! А вас двое. Они же вас…

— Валите, я сказал! — Фомин не дал своему человеку договорить.

— Ну как знаете, — здоровяк повесил автомат на плече и первым поплелся к выходу. — Пошли, мужики. Раз старшой требует…

Дождавшись

пока резная филенчатая дверь за их спинами закроется, Фома, которого, как выяснилось, величали Владимиром Павловичем, обратился именно ко мне:

— Давай, полковник, рассказывай…

— О чем? — у меня не было особого желания разговаривать с людьми, которые издевались над Лизой.

— О том, что за пургу ты нес в кабинете у Надеждина.

Я промолчал и даже отвернулся от Фомина. Цирк-зоопарк, какого черта я должен выслушивать все эти гнилые наезды? Фома вновь стерпел и даже снизошел до объяснения:

— Я таких совестливых как ты, полковник, вдоволь навидался.

— В каком смысле совестливых?

— А в таком… Пронюхают что-нибудь важное и маются потом как неприкаянные. Все решают, самим воспользоваться или еще кому рассказать. Самому вроде как сподручней, но и сотоварищей жалко. Воспитывали нас так: один за всех и все за одного.

— Что-то на тебе это воспитание особо не отразилось, — деловито заметил Нестеров.

— И слава богу. Благодаря этому в нищете не жил и спину за копейки не гнул.

— Короче, чего тебе от нас надо? — Загребельный положил конец словоблудию.

— Правду.

— Какую правду?

— Ту, которую он знает, — Фомин кивнул в мою сторону. — А может, вы все ее знаете?

— Без правды у нас разговор не получится, — подтвердил слова своего шефа Петрович.

Пришла наша с Лешим очередь переглядываться. В моем взгляде явно угадывалось что-то очень и очень нехорошее. Наверное, именно поэтому подполковник ФСБ, поспешил отрицательно покачать головой. Он понимал мое состояние и тем самым давал знак, предостерегал от необдуманных поступков. Танкисту Ветрову не оставалось ничего, как угрюмо опустить глаза. Всю инициативу он отдавал в руки приятелю.

— Спрашивайте, — Леший уставился в глаза Фомы.

— Почему вы пытались выгнать людей из Подольска?

— Им здесь не выжить. Никому не выжить. Скоро здесь будет полно кентавров. И бункер ваш не спасет.

— Не скажи… — Петрович замотал головой не соглашаясь. — Бункер хороший. Три уровня. Старый КП командующего округом. — Бывший защитник Отечества и народа как-то сразу забыл об этом самом народе и сосредоточился лишь на сохранении своей драгоценной шкуры.

— Кентавры это лишь часть проблемы. Причем ее меньшая часть. Основная угроза совсем не в них. Меняется сама планета. Через несколько лет на поверхности станет невозможно жить.

— А под землей? — Петрович цепко держался за идею с бункером. — Мы его для чего-то такого и готовили.

— Изменения, о которых я говорю, они ведь не на месяц и не на год, они навсегда. Так что с бункером вы, ребята, прокололись.

Андрюха говорил, а я с удовольствием наблюдал, как сереют лица Фомы и его подручного. Ну, хоть какая-то, пусть малая и ничтожная, но все же месть.

— Подполковник, ты думаешь если в бега кинемся, то это сможет помочь? — в разговор вновь вернулся Фомин.