Бой без выстрелов
Шрифт:
Лукин знал, что Утробина в больнице нет, и не спеша вышел за ворота, пошел по направлению к вокзалу — чаще всего по этой улице ходили все работники больницы.
Спустился под гору и у входа на привокзальную площадь встретил Илью Даниловича. Утробин спешил, на ходу вытирая потный лоб.
— Илья Данилович, — окликнул его Лукин и оглянулся, нет ли кого сзади. — Илья Данилович, нельзя тебе появляться в больнице. Там гестапо дожидается и полицаи ищут. Партизан, говорят, ты. Уходи, Илья Данилович.
— Спасибо, Иван Иванович!
— Зачем видеть, зачем встречать?
Утробин по пути забежал к Чеботареву, рассказал о том, что сообщил Лукин.
— Ухожу из города. В больницу передайте: на попутной подводе уехал за продуктами. В полицию заявите, что уехал и исчез. Чтобы к больнице не вязались.
Утробин направился было к дому. Но рассудил, что и там уже, наверное, ждут его. Он зашел к знакомым, попросил, если у дома нет полицаев и фашистов, вызвать жену.
— Пусть оденется и квартиру запрет. На заготовки продуктов уеду, ее думаю захватить.
Елена Николаевна собралась быстро: еще раньше было условлено, что в случае чего они уйдут из города вместе.
До вечера Утробины просидели у знакомых. И правильно сделали: дома у них побывали немцы и полицаи. Соседи сказали, что утром Утробины уехали искать продовольствие. Приказав сообщить в полицию, как только Утробин или его жена покажутся, гестаповец и полицаи уехали.
Когда стемнело, Утробины ушли из города, вскоре добрались до села, где знакомые приютили их до лучших времен.
Через несколько дней Ковшов официально заявил в полицию, что завхоз Утробин, уехавший на заготовку продуктов, не возвратился. Ковшов просил разыскать завхоза.
— Боюсь, что произошло несчастье: у него крупная сумма денег на закупку мяса.
Теперь, когда в больнице не стало Утробина, Ковшов особенно остро ощутил, как ему нужен был Илья Данилович, какую важную роль он здесь играл. И не только в том дело, что Утробин — человек находчивый и хозяйственный, но и в том, что он являлся моральной опорой для Ковшова.
А сейчас опора Ковшову была особенно нужна: тучи над больницей Красного Креста сгущались.
Князь Батмиев изводил больницу мелкими придирками. То и дело он требовал сведения, как понимали в больнице, совершенно ему не нужные. Зачем, например, данные об электропроцедурах за неделю? Или о количестве остающихся на ночь дежурных по отделениям?
Чтобы «не дразнить гусаков», сведения представлялись. Составление их не вызывало трудностей — все данные брали «с потолка». Ни разу медико-санитарное управление не сделало замечаний — сводок там просто не читали.
Дважды по проискам Батмиева пытались выбросить больницу из помещений санатория на улицу. Первый раз, когда немецким властям нужно было развернуть новый госпиталь. Тогда Ковшову удалось уговорить гитлеровского гарнизонного врача пообещать полностью освободить санаторий «Совет», где можно быстро открыть госпиталь. Так и было сделано.
Немецкие
Ковшов решил обратиться к коменданту майору Боолю, предварительно посоветовавшись с Симоновой.
Симонова не рекомендовала идти на прием к коменданту. Она напечатала что-то на машинке и, попросив Ковшова обождать, вошла в кабинет Бооля. Пробыла там несколько минут. Вернувшись, села за стол, вызвала по телефону бургомистра:
— Господин Бочкаров, вы просили у господина коменданта разрешения на занятие помещений под госпиталь русских добровольцев. Господин комендант рассмотрел вашу просьбу. Через час пришлите за документом… Нет, нет, не нужно благодарностей… Господин комендант очень занят.
Положив трубку, она дала Ковшову прочитать бумагу, с которой ходила в кабинет и на которой еще не просохли чернила в подписи коменданта. Под госпиталь изменников отводились корпуса соседнего с больницей санатория. Немецким властям предписывалось не чинить препятствий городской управе в создании там госпиталя и освободить помещения, если они окажутся занятыми.
— В шесть часов вы, Фаина Трофимовна, будете дома? — спросил Ковшов.
Симонова, понимающе взглянув на него, кивнула.
Выходя из комендатуры, Ковшов представил, какие будут лица у господина бургомистра и князя, когда они прочитают документ.
Вечером Данилов отвез на квартиру Симоновой ковровые дорожки…
Князь был взбешен неудачами. Вскоре он потребовал поименный список больных. Ковшов решил объясниться с Батмиевым. Начальник медико-санитарного управления принял Ковшова высокомерно и сразу пошел в атаку:
— Господин главный врач, мне приходится не раз напоминать через подчиненных о том, что вам по должности известно…
— Что именно вы имеете в виду?
— Потрудитесь титуловать!
— Я вас не понимаю.
— Титуловать меня «ваша светлость», черт бы вас побрал!
— Не понимаю, на каком основании требуете вы титулования, господин начальник медико-санитарного управления.
— Мой род, род князей Батмиевых, известен с древнейших времен, он возвышается над другими родами, как Эльбрус над остальными горами. Потрудитесь впредь…
— Не рассчитывайте, господин Батмиев! Оккупационные власти не восстанавливали сословные привилегии, в том числе и титулы. Вы требуете представления поименного списка больных. На каком основании?
— Вы укрываете большевиков и комиссаров!