Бой с тенью
Шрифт:
— Но… мы не могли… мы… нам… просто нам подвернулась Земля, а она гораздо лучше Араса…
— И не волнует, что она уже занята. Так, что ли?
— Нет, конечно, мы учитывали этот факт. Ах, Иван Павлович, по большому счету, ну разве мы вам мешали?! Всю эту историю вы раскрутили исключительно из страха перед неизвестным. Ну и немного из гордыни. А ведь стоило нам найти точки соприкосновения, взаимные интересы…
— Как с Безносовым и компанией?
— Разве это было невыгодно? Полковник озолотился сам и существенно поднял уровень жизни половины сотрудников своего разведуправления. Это плохо?
— И все-таки ответьте мне
— У нас не оставалось времени…
— Или терпения?
— Возможно, и того и другого. Я все равно не понимаю, Иван Павлович, к чему вы клоните?
Вообще-то Сноровский ни к чему и не клонил. Он просто привычно докапывался до истины. Его что-то тревожило, причем так, что исследовательский зуд разгорался все сильнее, а это было верным признаком наличия в истории келлского переселения какой-то страшной тайны. Или хотя бы загадки. Как бы то ни было, келлы ни в какую не хотели ее раскрывать, и Ивана Павловича это раззадоривало, как подростка поднятая ветром юбка подружки.
— Ладно, Кирилл Мефодьевич, храните пока свою тайну, — Сноровский многозначительно усмехнулся. — Придет время, и вы ее все равно раскроете. Например, когда останетесь последним келлом на Земле. Только подумайте прямо сейчас — не будет ли вам одиноко? Может быть, пока не поздно, стоит объединить наши знания и спасти не только людей, но и келлов?
— Я подумаю, — ответил матронарм, уже не изображая полное непонимание… …Утро было насыщено теплом южного ветра и волнующими запахами весны. В такое утро не хотелось думать ни о чем неприятном или грустном, но Вера никак не могла сбросить груз тягостных размышлений и отделаться от чувства тревоги. Соловьев был где-то рядом, но его новая ужасная ипостась вызывала у девушки отчетливую нервную дрожь. Теперь она не знала, хочет ли снова оказаться рядом с этим человеком. Да и человеком ли? В кого превратился Андрей, соединив в себе отвратительные качества жестокого убийцы? В одного из тех монстров, что забивают насмерть прикладами мужчин и буквально разрывают на части безвинных девочек? В бессердечного циника, для которого надуманная целесообразность выше нормальных человеческих отношений? Вера подняла взгляд на Сноровского, который уже заканчивал раздавать ценные указания и теперь обратился непосредственно к ней.
— Вера, тебе поручается особо ответственный участок работы… Ты меня слушаешь?
— Да, да…
— Смотри на карту. Вот район: центр, вот эти кварталы, магазины, всякие заведеньица… Ходи, смотри, слушай и не забывай, что, кроме обычных чувств, у человека есть интуиция, а еще — мысленный контакт. Вполне возможно, что он выйдет на связь.
— Нет, — Вера сначала произнесла это слово и только потом сообразила, что возразила, не задумываясь. — Что — нет? — удивился Иван Павлович.
— Другой район, — растерянно повторила Вера за кем-то. Она пока ничего толком не понимала, но была готова поклясться, что повторяет чьи-то мысли. — Юго-Западный…
— Это ты сама придумала? — Сноровский внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я… не знаю, — призналась она.
— Хорошо, — согласился Иван Павлович после недолгой паузы. — Женя будет неподалеку, Феликс тоже, мы с матронармом покатаемся по всяким тайным местечкам и переговорим с нужными людьми. Связь держи с Федором, он останется здесь, будет у нас координатором.
— Я
— Отлично. Значит, Юго-Запад? Ты уверена?
— Нет, но… так подсказал…
— Внутренний голос?
— Наверное…
— Ладно, — Сноровский вручил ей телефон. — Увидишь Андрея, в контакт не вступай. Вызывай нас и просто иди за ним следом, но чтобы он не заметил. Справишься?
— Попробую, только я же не профессиональный шпион…
— Понимаю. Но ты же видишь, какая польза от профессионалов. Уже скоро полгода пыжатся, а результат нулевой. А все потому, что не доверяют интуиции и слишком сильно надеются на логику… Все, ступай. И помни — никаких контактов! Это может быть опасным.
— Неужели вы думаете, что он меня…
— Кто его теперь поймет? А вдруг для него каждый человек — это потенциальный шпион неведомого врага — какие могут быть гарантии?
— Лично я бы у Бондаря этого испанца, как его… Дохлого, позаимствовал, — высказался стоящий у порога Феликс. — С параноиками лучше всего общаться через оптический прицел. Безопаснее.
Вера округлила глаза и испуганно посмотрела на Сноровского, а затем перевела взгляд на Евгения.
— Сами справимся, — ответил Логинов, подталкивая Сошникова к выходу. — Поехали…
— Иван Павлович, — рассеянно наблюдая за сборами, позвал Курилович, — можно вас подзадержать?
— А что? — Сноровский выждал, пока сотрудники уйдут, и обернулся к Федору: — Новости?
— Можно сказать и так, — программист махнул рукой на дверь в комнату, где стоял компьютер. — «ВТ» составил модель поведения Соловьева. Мне кажется, довольно интересную.
— Модель? Многообещающее словечко. Ну, и что там, на этой модели?
— Я, на основе наших вчерашних рассуждений, задал ему вопрос: как быть в ситуации, когда твой противник слишком силен, чтобы с ним сражаться, но на примере келлов становится ясно, что убежать, чтобы не стать орудием в его руках, тоже невозможно?
— И он тебя понял? — Иван Павлович усмехнулся. — Вопрос-то замысловатый и общий, без «определенного субъекта», или как там этот электрический гений еще выражается?
— Понял, — Курилович кивнул. — Даже пустился в несвойственные рассуждения. Ответил, что, если нельзя победить или убежать, следует противника обмануть.
— А если он хитер? Например, как все люди и даже суперкомпьютеры, вместе взятые?
— Вот тут-то «Вектор» меня и удивил. Он ответил, что сделать это следует, поступив вопреки логике и здравому смыслу.
— Это как раз очень логичный ответ, что тебя удивляет?
— Возможно, ответ логичный, но очень уж нехарактерный для «ВТ».
— Он же самообучающийся прибор?
— Да, но… кто его научил такому? Кто подбросил ему мысль о том, что уйти от всемогущего врага можно по неким лабиринтам-тоннелям из противоположных по сути оболочек сознания различных людей? Если человек владеет искусством реального, глубокого перевоплощения и способен проникать в души окружающих до самого дна, то он может стать кем угодно, а затем неожиданно сменить ипостась. То есть стать сначала убийцей-Призраком, а затем безгрешным священником, или проходимцем-аферистом, а после безвольным обывателем… Ну, а если он умеет менять еще и внешний облик… Так можно запутать любого наблюдателя, главное, выдержать темп самому. В случае с Соловьевым все развивается именно так. Для начала «гонки отрыва» он выбрал личность наемника — прямую противоположность ему прежнему.