Бой с тенью
Шрифт:
Путь ей преградил один из бойцов.
— Идите, мамаша, куда шли…
— А я на свое рабочее место шла! — медсестра попыталась пройти мимо воина, но тот вытянул руку и равнодушно развернул ее в обратном направлении.
— Ты что это руки распускаешь, паршивец! — взвизгнула сестра.
— Тихо, Элеонора Карловна, прошу вас, — взмолился Пашков.
— Что это за типы, Владимир Яковлевич?! Это за тем подстреленным приехали?! Добить?
— Элеонора Карловна!
— Развелось их тут, особенно после «черного ноября»!
— Дохлый, Панкрат, быстро! — приказал Бондарь, и двое «тунгусов» метнулись в сторону черного хода.
— Как же так, Володя? — Сноровский незаметно прижал Пашкова плечом к стене. — Пуля в башке, а он просто взял и куда-то ушел…
— Вера, — спокойно позвал доктор, — будь любезна, принеси снимок, там, над моим столом в зажиме висит, еще влажный… там рентгенограмма черепа только одна, не перепутаешь…
Вера действительно принесла снимок очень быстро.
Иван Павлович рассмотрел его на просвет и хмыкнул.
— Пуля…
— Пять, сорок пять, — добавил Бондарь. — Точно его физиономия?
— А ты не видишь? — Пашков усмехнулся. — Тогда прочти, что внизу написано.
— Написать можно что угодно…
— А мне это надо?
— Как же он тогда умудрился уйти?
В коридоре вновь объявился запыхавшийся Дохлый. Он сглотнул вязкую слюну и развел руками:
— Нет его… нигде… трщ капитан… Панкрат там на дверях остался, а Логинов пошел территорию проверять, только темно…
— Вот. Не просто уйти, а еще и убежать, — добавил Сноровский, указывая на воина.
— Слушайте, Иван Павлович, кто у нас спец по всяким тарелкам, келлам и прочей фантастике? — Доктор высвободился из-под его плеча. — Вы и объясняйте, почему человек вместо того, чтобы сыграть в ящик, играет с вашими бойцами в прятки…
Сноровский поджал губы и перевел взгляд на Веру. Та смотрела куда-то дальше по коридору, мимо него, «тунгусов» и о чем-то шепчущихся Феликса и Федора. Иван Павлович проследил за ее взглядом и уставился на торцевую стену. Кроме поясняющих табличек со стрелками, вправо — в боковой коридорчик и влево-вверх — на лестницу, на стене не проступало никакой полезной информации. Вера тем не менее не отрывала от нее глаз, словно читала на окрашенной поверхности какие-то слова.
— Ве-ра, — негромко обратился Сноровский, — ты что-то увидела?
Девушка перевела стеклянный взгляд на директора и нездорово улыбнулась.
— Я, может быть, ошибаюсь…
Иван Павлович встал рядом с ней и тоже взглянул на стену. Обычная оштукатуренная поверхность, вымазанная голубенькой краской. Ну, разве что не стандартной, отечественной, а импортной — все-таки частная клиника. Сноровский сделал
— Что? — спросил Бондарь. — Опять чертовщинка?
— А вот сам взгляни, — предложил Иван Павлович. — Элеонора… э-э… Карловна, можно вас на минуточку?
— Да… — медсестра подошла и, нервно поправив накрахмаленную шапочку, встала в ряд с гостями.
— Черный ход — это где?
— Вы шутите?! — она указала на стену. — Вот же он!
— Вы его видите?
Женщина сдавленно усмехнулась и покачала головой.
— Нет… но… я не понимаю…
— Это не страшно, — успокоил ее Иван Павлович. — Дохлый, ты отсюда выбегал?
— Так… это… нет, направо, потом налево, стеклянный такой фасад, а в нем дверь…
— Там летний сад и выход во дворик для прогулок, — пояснила медсестра, — а черный ход с пожарным щитом и дежурным освещением здесь, все, как полагается…
Она снова вытянула руку, указывая на стену, но тут же отдернула ее, будто обожглась.
— И ведет он, естественно, не во внутренний дворик, а на улицу, — закончил Бондарь. — Теперь все ясно. Вот так он и действует. Поэтому его никто не мог поймать.
— Нет, он же телепат, такие фокусы не по его части, — возразил Сноровский.
— Какие — такие? — поинтересовался Тимофей, приближаясь к стене. Недолго думая, он погрузил руку прямо в препятствие и вынул из стенки красное ведро. — Ваше? — он обернулся к медсестре.
Та охнула и попятилась, судорожно отмахиваясь, словно от роя назойливых мух.
— Хм, — Иван Павлович тряхнул головой. — Он растет — не угонишься. Так и до массового гипноза дело может дойти. Ну, в смысле, в масштабе страны…
— Вряд ли он полезет в президенты, — Бондарь повесил ведро на пожарный щит.
— А-а… — Пашков удивленно поднял брови и указал на черный ход. Дверь, щит, лампочка — все было на месте.
— Ага, — Сноровский похлопал его по плечу. — Иди, Володя, выпей, чтобы так не волноваться.
— Я завязал, — доктор вынул из кармана халата плоскую бутылку с коньяком и вручил ее Дохлому, — помянешь вместо меня…
— Кого?! — воин вздрогнул и выронил бутылку. — Что, еще кого-то потеряли?!
— Сам бы я ее разбить не смог, — ответил Пашков, с сожалением глядя на осколки. — Все, теперь точно завязал…
— Да я тебя сейчас! — Дохлый протянул руку к горлу доктора.
— Отставить! — приказал Бондарь. — А вы, доктор, идите-ка отдыхать… Не то со своими специфическими шуточками нарветесь на неприятности.
— Ушел, — врач пожал плечами и удалился в кабинет.
— Коз-зел, — процедил ему вслед Дохлый.
— Ладно, пойдем проверять оцепление, — сказал Бондарь. — Хотя вряд ли его кто-то увидел. С такими-то фокусами… Надо же… Копперхед, мать его…
— Копперфилд, — поправил Феликс. — Идите, идите, а мы тут побудем… Иван Павлович, у нас с Федей мысль возникла.