Бой Святозара. Сквозь Пекло. Часть вторая
Шрифт:
– Ты, сынок, – молвил Храбр и погладил наследника по волосам. – Очень сильный человек, у тебя великая душа, великая и смелая… А твой страх понятен, мой мальчик. Ты идешь туда, где правит зло и Чернобог, туда, откуда не выбрался сам Бог Велес. Долгий век он сидел заточенный в темнице Чернобогом и не смог оттуда вырваться. Но я, верю, Святозар, что наш прародитель ДажьБог, каковой явился на поле битвы, где сражались ты и Нук, не на жизнь, а на смерть, явился, чтобы подставить тебе свое плечо, и поддержать… не отставит тебя и там в Пекле. В это верю не только я, но и твой отец, мой друг Ярил, и только потому, он мне сам об этом сказал перед отъездом… Только потому он отпустил тебя, так как верит, что ДажьБог не позволит погибнуть своему и его сыну, Святозару.– Наставник смолк и вновь ласково погладил прильнувшего к его груди наследника по волосам. – А теперь, сынок, подымайся, да пойдем в гридницу, обсудим со старшим воином-ладейником Мечиславом, кады нам можно в путь отправляться…
Глава пятая
Седьмого цветеня ладья наконец-то покинула Валадар и направила свой нос по течению реки Вала к просторам Восточного моря. Теперь во главе носа находилась ожившая птица Алконост, все эти дни крутившая головой и разглядывавшая Валадар, да рядом стоявшие ладьи, частенько расправляющая крылья и постоянно разговаривавшая сама с собой, рассказывая какие-то сказы из жизни Богов. Первое время воины- ладейники пугались ожившей Алконост, но так как птица отличалась добрым и покладистым характером, да интересно сказывала сказы, то вскоре не только воины, но и все жители Валадара стали приходить поглядеть на волшебную птицу, каковую оживил наследник престола. Поэтому в день отплытия, пристань была так забита людьми, что наследник, наставники, други и воевода еле смогли протолкнуться к ладье. Святозар обнялся на прощание с Велемудром, поднялся по сходням на ладью и глянул на валадарцев, которые явились вместе с малыми детьми, заполнив всю пристань и теперь радостно махали отплывающим. Наследник зыркнул в родные восурские лица мужчин, женщин, стариков и детей и тяжело вздохнув, ушел в омшаник. Зайдя в омшаник, он лег на маленькое ложе, и подумал о том, что может быть сейчас, он видел этот народ, этих людей, детей, эту родную его сердцу землю в последний раз. Эта мысль была все время рядом с ним, не покидая его ни на миг, лишь только он еще тогда в Славграде, рано утром, вышел из покоев его и Любавы, где оставил дорогую жену в слезах, попросив ее не провожать его до лошади, эта мысль тогда же отправилась по его следам. Эта мысль ехала по заснеженным лесам Восурии, шла с ним в Арапайских горах, висела над глубокой пропастью, сидела на одном ложе с ним в темнице гомозуль и теперь вот опять она опустилась подле и давила, давила на него, не давая возможность даже глубоко вздохнуть, точно душила его одной несомненной истиной, что там, в Пекле откуда не вырвался сам Бог Велес, останется и он на долгие, долгие года…
Каждое мгновение возвращаясь к недавнему разговору с наставником Святозар понимал, что Храбр прав говоря о том, что его страх естественен, что душа наследника смелая и сильная. Однако почему-то после этого разговора появилось желание послушаться наставника и отказаться идти поэтому пути, и повернуть назад туда где его ждет любящая жена и заботливый отец… Ведь Пекло, это не страна Беловодья, не битва с фантурами, или со злобными ягынями под предводительством Ерку, не бой с Горыней или кертами обращавшими восур в яремников, это даже не поединок с непобедимым Сатэгой, или чудовищем Нуком. Пекло – это все сразу, все вместе и фантуры, и Ерку, и Горыня, и Сатэга, и Нук. Это нескончамое порождающееся вечное зло, дитя Чернобога…. И это зло не могло не пугать и сила Чернобога не могла не страшить… Святозар тяжело вздохнул, закрыл глаза и услышал тихую, тихую песню, ее пела молодая женщина, еле слышно она выводила слова колыбельной песни, а наследник слышал их, и словно, чувствовал прикосновение нежных губ матери, ласковый наполненный любовью ее голос. Внезапно перед сомкнутыми очами выросла светлая комната, а посередине комнаты стоявший большой прямоугольный стол, да лежащая на нем раскрытая книга Вед, книга которую подарил ему, первому правителю Святозару, сам Бог Коляда. Вед показывала, жуткое пекельное царство, кошмарное поле, вечного неприюта, где на черно-серой земле лежали огромные валуны, а в них были вмурованы, на века, души людей, совершивших сговор с темными силами. Вспомнил Святозар это поле, вздрогнул всем телом и почувствовал, как по спине пробежал озноб, как заломило, застонало тело, а душа тихо шепнула: «Ты, же знаешь это наш путь, это наш бой, не страшись ничего, нам с тобой не может быть страшно! Мы с тобой всегда шли вперед, не страшась глядели в лица своих врагов и никогда, никогда, ничего не боялись, а знаешь почему?… Я открою тебе этот секрет, но ты не кому его не сказывай, никогда… Я, душа твоя, я ведь не просто создана ДажьБогом, нет!.. Я, и есть ДажьБог! тогда, когда он создавал меня, он поделился со мной частичкой, светлой и чистой частичкой своей души! И эта чистая частичка ДажьБога, выросла внутри тебя и превратилась в лазурно-сияющего Человека!»
Святозар открыл глаза и радостно улыбнулся, он положил руку себе на грудь и услышал монотонно стучащее сердце, а затем нежно погладил себя по груди, словно пытаясь обнять и передать тепло тому близкому и дорогому, что живет внутри него и всегда смело шагает вперед… туда, вперед к пекельному царству, где томится несчастная душа его матери.
По реке Валу плыли четверо суток, останавливаясь на ночь возле восурских деревень, жители которых радостно вываливали к деревянным пристаням встречая гостей и принося угощение, да с любопытством и восхищением оглядывая ожившую Алконост, каковая увидев новых людей, начинала сказывать им сказ о том, как когда-то Бог солнца Ра передал своему сыну Богу Хорсу солнечную колесницу и с тех самых пор: « прискачет… всадник, он скажет Солнцу :
«Иди, Солнце, в свои синие луга.Ты должно подняться в колесницу свою и взойти с Зарей на Востоке.»И, так сказав, скачет он в иные края.И, вечер, прискакивает вслед за ним.И этот всадник говорит:«Солнце зашло за горы свои и покинуло свою золотую колесницу.И ее ворожеи желают утаить».И тут приближается всадник, скачущий в иные края.И так Заря идет, и несет искры свои…» ***Этот сказ Алконост очень любила и потому около всякой новой деревни сказывала его. Она также повторяла его, несколько раз на дню. И к концу четвертых суток его прекрасно знали, не только Святозар, наставники и други, но и все воины-ладейники, включая их старшего Мечислава. Когда ладья достигла Восточного моря, Алконост снова начавшая сказывать сказ про Бога Хорса, прервалась на половине слова и принялась обозревать морские пределы. Святозар поспешил к птице и, усевшись возле носа на борт, заглянул ей в лицо, где на нежно-розовом человеческом лице, светились два зеленых глаза, а ярко-розовые губы, были все также тонко очерчены.
– Именем Бога Огня Семаргла, повелением солнечного Бога Хорса, я веду твою ладью Святозар к Алтынскому царству Волыни! – молвила торжественно Алконост.
И в тот же миг она расправила свои громадные крылья, задев одним из них Святозара так, что тот чуть не свалился за борт ладьи, прямо в воду. Алконост накренилась вперед всем своим туловищем да головой, взметнула крыльями и повела ладью вглубь Восточного моря. Наследник спрыгнул с борта и приказал Мечиславу, старшему воинов-ладейников, поднять руль, так как волшебная птица будет вести ладью вместо рулевого.
Как только Алконост повела ладью, погода до этого сменяющаяся, то теплыми деньками наполненными солнцем, то наоборот холодными, пасмурными днями с проливными дождями, наладилась. Сзади надувая прямоугольный парус дул ветер так, что гребцы, сложив весла, смогли отдохнуть. На голубом небе не было ни одной тучки, яркое сверкающее солнце было необычайно теплым. Алконост ни на миг, не прекращая взмахивать крыльями, совершенно перестала говорить, а если на небе появлялся малюсенькое облачко, тихо свистела, выдувая из губ воздух и облако тут же лопалось, и исчезало. Воды Восточного моря были какого-то темного зелено-синего цвета, да на радость наследнику спокойны, и ни малейшего признака того, что их движение было замечено снизу царем Черномором. Все это время Святозар в основном проводил на палубе, разговаривая с другами и наставниками, которые чувствуя скорое расставание с ним, были особенно заботливы и услужливы, выполняя любое его пожелание, вплоть до того, чтобы проводить ночи на палубе, наблюдая за движением звездных светил.
Ранним утром, на пятые сутки плаванья по Восточному морю, Алконост внезапно сложила крылья и ладья сразу замедлила ход. Птица спешно завертела головой и громким, высоким голосом сказала, обращаясь к Святозару:
– Именем Бога Огня Семаргла, повелением солнечного Бога Хорса, под нами находится Алтынское царство Богини Волыни, первое повеление выполнено Бог Семаргл!
Святозар поспешил к птице, увидев, что она сложила крылья, а услышав те слова, наново забрался на борт, и, посмотрев в ее зеленые глаза, с замиранием сердца, молвил:
– Благодарю тебя светлая, великая птица Алконост. И прошу тебя, когда я нырну в подводный мир, наполнить свои крылья ветром и…
Но Святозару не удалось договорить, потому что птица широко раскрыла, и без того огромные, глаза и добавила:
– Второе повеление Святозара, наполнить крылья ветром и довести ладью в целости и сохранности до реки Валу, именем Бога Огня Семаргла, и повелением солнечного Бога Хорса, будет исполнено, сын ДажьБога!
Святозар склонил голову в поклоне перед Алконост, и, спрыгнув с борта, пошел в омшаник, позвав туда Храбра, Дубыню и Стояна, перед этим дав распоряжение Мечиславу спустить парус.
Наследник вошел в омшаник и принялся переодеваться. Он надел на себя чистую лазоревую рубаху, лазоревые штаны, подпоясался обшитым золотыми нитями поясом, сверху натянул белый опашень, летний верхний, долгополый кафтан с короткими рукавами, а ноги обернул онучами и обул в лазоревые чоботы, короткие полусапожки с остроконечными загнутыми кверху носами. Все вещи были новые, и купленные Святозаром, нарочно для путешествия в Алтынское царство. Когда наследник оделся, в омшаник вошли наставники и Стоян, они понуро оглядели Святозара, а Стоян тихо спросил: