Бой тигров в долине. Том 2
Шрифт:
Найти и доставить в кабинет следователя Леонида Жмурова и сотрудницу кадрового агентства «Оскар» Марину большого труда не составило, было понятно, где их искать, и против того, чтобы помочь следствию, оба ничего не имели. Куда хуже обстояло дело с Евгенией Головкиной, купившей сим-карту, которой впоследствии пользовалась Лариса Скляр. Отыскать девушку оказалось непросто, а когда удалось это сделать, выяснилось, что она под кайфом и мало что понимает, а если и понимает, то толку от ее показаний не будет: им просто нельзя доверять.
Жмуров долго колебался, разглядывая пять разложенных на столе фотографий, среди которых были и фотографии двух сотрудников холдинга. Он переводил глаза от одного снимка к другому, чесал подбородок, постукивал по полу ногой, то и дело начинал тянуться не очень чистым пальцем к одному из лиц, но испуганно отдергивал руку, прятал ее за
– Ну что? – нетерпеливо поторопил его Роман Дзюба. – Узнаете кого-нибудь?
Надежда Игоревна бросила на оперативника предостерегающий взгляд, мол, не дави на свидетеля.
Жмуров еще какое-то время поколебался, потом ткнул пальцем в фотографию Суханова.
– Вроде этот.
– Вроде или точно? Нам вроде не надо, нам надо знать наверняка.
Леонид подумал еще немного и кивнул уже более уверенно.
– Точно, этот. Даже не сомневайтесь. Я его сразу вспомнил.
– А чего ж тогда так долго думал? – недоверчиво спросил Роман. – Сразу бы и сказал.
– Так боязно. Мало ли чего… – робко улыбнулся Жмуров. – Следствие все-таки, организация серьезная.
Рыженко быстро напечатала на компьютере протокол опознания, Жмуров подписал его и вышел.
– Ну что, мы свободны? – спросила одна из двух женщин-понятых, приглашенных из организации, расположенной в соседнем здании.
– Еще нет, – ответила Рыженко, – у нас еще одно опознание. Роман, приглашай следующего свидетеля.
Марина из кадрового агентства никого ждать не заставила, едва бросила взгляд на фотографии и тут же указала на Суханова. Рыженко сразу начала печатать протокол, вполголоса проговаривая:
– …человека, изображенного на снимке номер 5, я видела в кадровом агентстве «Оскар», куда он приходил с целью найти анкету женщины, упомянутой гражданкой Липилиной Верой… Рома, как отчество Липилиной?
– Геннадьевна, – подсказал Дзюба.
– Верой Геннадьевной. Указанный мужчина сказал мне, что…
Ну вот и все, думала Надежда Игоревна. Вячеслав Суханов. Все сходится. Только совершенно непонятно, зачем ему это нужно. Глупость какая-то. Бред. Придумать и осуществить сложную многоходовую комбинацию – и ради чего? Ответа пока не было. И она очень надеялась, что беседа с Забродиным прольет хоть какой-нибудь свет на это странное и запутанное дело. Хорошо бы Геннадию удалось договориться о встрече, которую надо провести так, чтобы не спугнуть Суханова. И ведь его даже задержать пока нельзя, потому что нечего предъявить. Покупал через третьих лиц сим-карты? Не запрещено. Отдал одну из них некой Ларисе Скляр? Тоже не запрещено. Почему отдал ей? А она его любовница. Вот и весь разговор. И пойди докажи, что это не так. Зачем назначал с ней встречу? Так ведь любовница же. Встречу назначил, а она не пришла. Мало ли почему. И дозвониться ей не может или не пытается, тоже мало ли по каким причинам. Нет, зацепить Суханова совершенно нечем. Если Ларису можно было пристегнуть к делу, поскольку ее видели и возле дома Кати, и возле дома Наташи, и в квартире Наташи Аверкиной обнаружились следы ее рук, то с Сухановым все сложнее. Непростая он птица, обставился со всех сторон, к нему фиг подберешься так просто.
Но надо пробовать.
Надежда Игоревна Рыженко долго совещалась с оперативниками, прикидывая возможные последствия прямого, неподготовленного контакта с Сухановым. Да, теперь у них был реальный подозреваемый, но на него ничего нет. Ну, попросил купить сим-карту. Это что, преступление? Ну, пришел в кадровое агентство, но никого не подобрал. Тоже не наказуемо. Да, разговаривал на улице с девушкой, и что? Понравилась, хотел познакомиться. Звонил девушке? И что? Познакомился же. А то, что при контактах с этой девушкой пользовался двумя номерами телефонов, купленными на подставных лиц, тоже не криминал. Жена ревнивая, у нее есть возможности проверять его биллинг. Надежда Игоревна была «за следователя», оперативники – играли «за Суханова», она выдвигала обвинения, предъявляла доказательства, а они отбрехивались в меру своей сообразительности. Вот и выходило, что доказательства-то все косвенные, и отбиться от них – большого ума не требуется. А Суханов, судя по всему, был человеком очень и очень неглупым, чтобы не сказать больше.
– Главное – мотив, ребята, главное – мотив, – твердила Надежда Игоревна. – Пока мы не поймем, зачем он это сделал, нам его не прижать.
В итоге решили попробовать сделать ставку на главу холдинга Владимира Григорьевича Забродина. Это человек могущественный, связи у него ого-го какие, и если Суханов обратится к нему за помощью, подключатся
Колосенцев сидел в приемной перед кабинетом консультанта по безопасности и обдумывал предстоящий разговор. Ему пришлось употребить все свое умение и обаяние, чтобы разговориться с одним из охранников в вестибюле холдинга. Геннадий безошибочно умел определять бывших оперов, и в этот раз он тоже не ошибся. Внимательно оглядев составляющих смену пятерых охранников, он подошел к тому, кого счел наиболее перспективным, и объяснил, показав удостоверение, что ему нужно переговорить с начальником службы безопасности, но так, чтобы никто в холдинге об этом не узнал. Такая просьба встретила полное понимание, и уже через десять минут Геннадий Колосенцев знал, что начальника службы безопасности как такового в холдинге нет, а есть консультант по безопасности, он же – руководитель частного охранного предприятия, с которым у холдинга заключен контракт на обеспечение безопасности здания и физических лиц. Не всех, разумеется, а только руководства. Сам глава охранного предприятия Самойлов является старинным другом хозяина холдинга господина Забродина, и если нужно организовать аудиенцию у «самого», то лучше всего действовать именно через Самойлова, а не через личных помощников, которые «сильно много об себе понимают и на кривой козе их фиг объедешь». По крайней мере именно так выразился словоохотливый охранник. Колосенцев тогда подумал, что этот самый Самойлов, наверное, не очень тщательно отбирает персонал, раз поставил на охрану такого доверчивого болтуна.
А Геннадию нужно было обязательно договориться о приватной встрече с самим Забродиным, минуя его личных помощников, – во всяком случае, именно такое задание дала ему следователь Рыженко. Конечно, встречаться с главой холдинга будет она сама, не тот ранг у Колосенцева, чтобы беседовать с такими людьми, но вот всю подготовительную работу поручили оперативнику.
Однако засада была в том, что Вячеслав Суханов работал в должности личного помощника главы холдинга, и подобраться к нему так, чтобы информация не распространилась раньше времени, представлялось весьма проблематичным. Надежда Игоревна Рыженко заявила, что собирается действовать через самого Забродина, только такой подход может обеспечить успех операции. Геннадий не очень понимал, что она имеет в виду, но спрашивать не стал, чтобы не показаться тупым в глазах рыжего Ромчика, который присутствовал здесь же. Наоборот, Колосенцев с умным видом кивал, дескать, естественно, все правильно, как же может быть иначе. А когда некоторое время спустя Ромчик спросил, почему следователь приняла такое решение, Геннадий увернулся от ответа при помощи привычного: «Молодой еще, вырастешь – поймешь, а пока учись».
Ему страшно хотелось спать, он играл до пяти утра, а в семь уже встал, чтобы ехать на работу, и противное ощущение песка в глазах все никак не проходило, хотя он уже и крепкий кофе пил, и по улице пешком прогулялся без головного убора, чтобы мозги проветрить. Ничего не помогало, сон одолевал Колосенцева, и он, сидя на стуле в приемной в ожидании Самойлова, то и дело проваливался в дрему. Говорят, если водка мешает работе, надо бросить работу. А если работа мешает игре? Ответ понятен. Только ведь надо какие-то деньги зарабатывать, чтобы с голоду ноги не протянуть, то есть совсем не работать никак не получается. А ведь здорово было бы, если бы можно было играть сутками напролет и не париться насчет служебных обязанностей, которые как кость в горле, ни жить не дают, ни дышать. Где же этот Самойлов, руководитель охранного предприятия? Говорят, скоро должен вернуться, а как скоро? Через десять минут? Через час? Через два? Ох, елки-палки, скорее бы двадцать семь лет стукнуло и миновала угроза армии, Гена Колосенцев в тот же день из органов уволится и пойдет… Куда он пойдет? Все верно, он пойдет наниматься охранником в ЧОП, куда-нибудь здание охранять «сутки – трое», самое милое дело. Сутки отсидишь, баклуши побьешь, дурака поваляешь, а там – трое суток беспрерывной игры. И пропади все пропадом!
Николай Павлович Самойлов смотрел на сидящего перед ним симпатичного молодого оперативника и мучительно боролся с собой. Ему очень хотелось поступить так, как поступил бы настоящий цепной пес: защитить хозяина, не допустить к нему чужака с неизвестными намерениями, тогда Самойлов смог бы уважать себя и считать, что он добросовестно выполняет свой долг. Но вот тут-то и таилась незадача, потому что насчет добросовестного выполнения долга у Николая Павловича с недавних пор зародились некоторые сомнения.