Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус
Шрифт:
– Давай-ка лучше кости бросать.
– Ладно, давай. И все же я еще вернусь к этой беседе. Обязательно вернусь. Эй, слуги! Вина сюда, арьки!
Поначалу играли молча, но вот хлебнули очень даже неплохого монгольского винца из сушеных ягод… и завязалась-пошла беседа, причем, похоже, что все собравшиеся понимали друг друга плохо – через пень колоду, хотя вроде бы язык-то у них должен быть один – тюркский… Хотя какой там у монголов тюркский? Правда, сам Ирчембе-оглан – найман, христианин даже, правда – еретик, несторианин… впрочем, Ирчембе-то как раз понимал все отлично, много языков знал – полиглот, однако. Иногда – очереди
– Вон тот, с бритой башкою, булгарин, рассказывает, как не так давно – лето-два назад – приезжал к ним в Булгар урусутский князь Ярослав Вы-се-во-ло-дыч… С богатой казной приезжал, подарки дарил царевичу Кутлу-Буга, наместнку Угэдея, хана великого. Гази-Бараджу, эмиру булгарскому, хитрому, как тысяча лисиц, тоже досталось из тех даров – четверть. Ярослав князь даже голову себе сбрил и побрил наголо голову – в знак покорности, и дань вот, привез… хоть никто его и не просил – Кутлу-Буга с эмиром удивлены были безмерно.
Князь Ярослав… папа Александра Невского, что ли?
– Друже Ирчембе, тот Ярослав… у него сын – Александр, да?
– Да, Искендер.
– Невским недавно за великую битву прозван? В Новгороде княжит?
– О великой битве не слышали, и о прозвище таком тоже. Грозные Очи – так его свои кличут, ибо жесток и себялюбив. Одначе помощи у нас просил против орденских немцев. Просил. Бату, хан великий, не отказал – отправил на днях тысячу. Эркин-нойон вчера приехал – рассказывал. А Ярослав, Искендера батюшка, хитер не меньше Гази-Бараджа. Обрился, подарки привез… Зачем? А затем – кто теперь среди урусутов главным – великим – князем будет. Я даже не сомневаюсь, и тебе не советую.
Павел только головой качал да помалкивал – вон оно, оказывается, большая политика-то как делается! И все совсем не так, как в учебниках школьных писано. Никакая Русь не «щит» супротив «монголо-татарских завоевателей». Какой там, к черту, щит – союзники, вассалы верные! Не все, правда, княжества – Даниил Галицкий, к примеру, люто монголов ненавидит и на Европу оглядывается, – но большинство…
Да и с учебниками понятно – там не история, а пропаганда. Не только в России, во всех странах так, французские почитать – так вообще уши завянут: славнейшая победа союзных войск на реке Альма. Крымская война, да… Англия, Франция и – за каким-то своим хреном – Пьемонт – против России. Победили, конечно… по многим причинам. Но стычка на Альме-речушке – никакая не «славнейшая победа» а так, мелочь… типа вот «Невской битвы». Кто сейчас ту Альму помнит? А французы вот даже мост в Париже назвали – Альма. Гордились. Как и мы, русские, Невской битвой… о которой никто из современников и слыхом не слыхивал. Да и Александр… «Святой благоверный князь Александр Ярославич, защитник земли русской» и Александр Грозные Очи – вроде как один и тот же человек… а личности – абсолютно разные. Все ж биография от жития святых отличается сильно. Скажи сейчас Александру, что он – защитник земли русской – удивился бы очень. Непременно уточнил бы, о какой именно земле речь идет. Не приведи, Господи, «рязань косопузую» защищать или, того хуже – черниговцев.
– Ага! Ага! – разволновался Ирчембе-оглан. – Ты смотри, как везет булгарину! Сам черт ему ворожит – всенепременно.
Погладив висевший на груди золотой крестик, сотник быстро прочел молитву «Христородице-деве» и тут же махнул рукой слугам:
– Арьку несите и еще вина! Хватит играть – пировать будем.
– Одно другому не мешает, оглан! – пряча довольную ухмылку, крикнул было везунчик-булгарин, да никто его уж и не слушал.
Оставив кости, гости со всем старанием налегли на так вовремя предложенное угощение, а главное – на выпивку, в коей в шатре Ирчембе-оглана недостатка не было. Ну, еще бы – он же монгольский боярин! И не из самых бедных рыцарь, всей степи – багатур. А выпить монголы любили, как ни боролся с этим еще сам Чингисхан – чтоб хоть в походах не пьянствовали – а все ж битву с зеленым змием проиграл вчистую. Никакая Яса не помогла!
Еще меньше месяца Павел был в этом походе, а уже заметил: пьянство среди монголов почиталось доблестью, по обычаю – все должны были пить, а кто не пил – тот очень подозрительный человек, либо больной, либо – сволочь. Ну, о-о-очень знакомое утверждение. После кумысной водки – арьки – и ягодной бражки – «вина», монголы очень любили лошадей, и – на третьем месте – великого хана. Никакого столь цветисто описанного в книжках всеобщего монгольского раболепия Ремезов что-то не наблюдал, скорее даже наоборот – даже знаменитая жесточайшая дисциплина оказалась вовсе не такой уж жестокой. «Если бежит из десятка один – казнят весь десяток, если десять из сотни – сотню». Ага, как же! Наказывали, конечно, не без этого, но чтоб вот так, за одного – десяток в расход пустить… Этак никаких сотен не напасешься, и все непобедимые тумены растают, как снег в солнечный мартовский день.
Нет, дисциплина, конечно, была – но вполне разумная, не столько на страхе держалась, сколько – на обычае, на уважении – ведь все, по сути-то, родичи, стыдно было подвести, не оправдать оказанного доверия.
Азартные игры, кстати, в походе тоже запрещены были, за них наказывали… простолюдинов. И правильно, нечего мужика бесом тешить, игра – она исключительно благородных мужей дело, ибо для благородного деньги, богатство – ничто: пыль, мусор, сухай ковыль степная – подул ветер – и нет. Главное не богатсво, а честь!
А вот простолюдину скопить денюжку – все дело жизни. Подлое и глупое. Ну, так ведь никакой чести-то у подлых сословий по определению нет, да и быть не может, откуда – что они, бояре, рыцари, степные богатыри – огланы? Так уж от Господа испокон веков повелось: благородным – честь и слава, «подлым» простолюдинам – презренный металл. Каждому свое – так-то!
– На, друже, Павел, испей! – хозяин шатра самолично протянул Ремезову большую пиалу – ярко-голубую с белым орнаментом.
Боярин все сделал по обычаю, как тот же Ирчембе-оглан и учил: принял пиалу достойно, двумя руками, кивнул, поблагодарил. Выпил, не поморщившись, хоть арька – так еще дрянь…
Улыбнулся:
– Доброе вино!
Так было принято говорить.
– Доброе!
Пошла чаша по кругу, пошли разговоры, шутки-прибаутки, смех. Ну, и похвальба, как же без этого?
– А вот я намедни…
– А мы с огланом…
– Выпил целый бурдюк…
– Три дня пили…
– Проснулся, думаю, – где?
– Там, в овраге том, и уснули…
– Пошел коня искать…
– Эге, ну как же! Глупая голова – враг ногам.
Кстати, – вот тоже монгольская пословица-поговорка. Как и следующая:
– Пеший конному не товарищ! Так ты, Кергенчей, отыскал коня-то?
– Отыскал. В ивняке, за оврагом.
– А, вон он куда забрел.
– Да, туда.
Дальше пили уже без всякой очереди, кто чего и сколько мог, да и не слушал уже друг друга никто, каждый про свое болтал, подвигами да пьянством бахвалился. Даже бритоголовый булгарин – и тот туда же, а еще мусульманин, да!