Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний)
Шрифт:
С вклеенными Тайлером кадрами порнографии.
Групповой секс. Оральный секс. Анальный. Садомазохизм.
Тайлеру было нечего терять.
Тайлер был грязью земли, отбросом, мусором.
Вот, что Тайлер велел мне сказать менеджеру отеля «Pressman».
На другой работе Тайлера, в отеле «Pressman», он был никем, так он сказал. Никому не было дела до того, жив он или мёртв, и это чувство было взаимным.
Вот, что Тайлер велел мне сказать в офисе менеджера отеля, с охранниками, сидящими у двери.
Мы с Тайлером
Сразу после того как Тайлер отправился в союз киномехаников, он сказал мне идти и поговорить с менеджером отеля «Pressman».
Мы с Тайлером всё больше и больше становились похожими на близнецов. У нас обоих были разбиты челюсти. Наша кожа потеряла память и забыла, на какое место нужно возвращаться после удара.
Мои шрамы были из бойцовского клуба. А лицо Тайлера было изуродовано президентом союза киномехаников.
После того как Тайлер выполз из офиса объединения, я отправился на встречу с менеджером отеля «Pressman».
Я сижу здесь. В офисе менеджера отеля «Pressman».
Я — Ухмыляющаяся Месть Джека.
Первое, что говорит мне менеджер отеля — это что у меня есть три минуты.
В первые тридцать секунд я рассказываю ему о том, как мочился в суп, пердел на creme brulees [76] , сморкался на тушёный эндивий. А теперь я хочу, чтобы отель присылал мне каждую неделю чек на сумму моей средней недельной зарплаты плюс чаевые. Взамен я не буду больше приходить на работу. И я не пойду в редакции газет или в органы здравоохранения с ужасным, потрясающим признанием.
76
Creme brulees — крем-брюле.
Заголовки:
«Раскаявшийся официант признается в порче еды».
Конечно, говорю я, я могу попасть в тюрьму. Они могут повесить меня, отрезать мне яйца, протащить меня по улицам, содрать с меня кожу, сжечь меня щёлочью. Но отель «Pressman» навсегда будет известен как отель, где богатейшие люди мира ели и пили мочу.
Слова Тайлера слетают с моих губ.
А я был таким хорошим парнем.
В офисе союза киномехаников Тайлер засмеялся, когда президент союза ударил его. Один удар сбил Тайлера со стула, и Тайлер прислонился к стене, смеясь.
Давай, бей, ты всё равно не можешь убить меня. Талер смеялся. Ты, тупой урод. Ты можешь избить меня, но убить меня ты не можешь.
Тебе терять слишком много.
У меня нет ничего.
У тебя есть всё.
Давай, прямо в живот. Ещё разок в лицо. Выбит зуб. Только пусть чеки приходят. Трещина в ребре. Но если пропустишь хоть одну выплату, я во всем признаюсь. И тогда ты и твой союз потонете в исках от каждого владельца кинотеатра, и от каждого дистрибьютора,
Я — дерьмо, сказал Тайлер. Я — дерьмо, грязь, я псих для тебя и всего этого мира, сказал Тайлер президенту объединения. Тебе нет дела до того, где я живу, как себя чувствую, что ем и чем кормлю своих детей, или чем плачу врачу, когда заболею. Да, я тупой, я слабый, я усталый человек. Но я, по-прежнему, — твоя совесть.
Я сижу в офисе в отеле «Pressman». Мои губы после бойцовского клуба рассечены на десять частей. Дыра в моей щеке смотрит на менеджера отеля «Pressman». Это всё выглядит довольно убедительно.
В общем, я сказал примерно всё то же, что и Тайлер.
Когда президент союза сбил Тайлера на пол, мистер президент увидел, что Тайлер не защищается. Его честь со своим огромным как «Cadillac» телом, которое больше и сильнее, чем ему может понадобиться, его честь размахнулся и ударил Тайлера ногой в ребра. И Тайлер смеялся. Его честь ударил ногой Тайлера в почки, когда тот скорчился, но Тайлер всё равно смеялся.
Давай, сделай это, говорил Тайлер. Поверь мне, ты почувствуешь себя намного лучше. Тебе станет лучше.
В офисе в отеле «Pressman» я спрашиваю менеджера, могу ли воспользоваться его телефоном. Я набираю номер отдела городских новостей в одной из газет. Под взглядом менеджера отеля я говорю:
Здравствуйте, говорю я. Я совершил ужасное преступление против человечности в порядке политического протеста. Протеста против эксплуатации работников индустрии обслуживания.
Если я попаду в тюрьму, то уже не буду просто неуравновешенным официантом, нассавшим в суп. Это будет героический масштаб.
«Официант — Робин Гуд, защитник неимущих».
Это будет намного больше, чем один отель и один официант.
Менеджер отеля «Pressman» очень мягко забирает трубку у меня из рук. Менеджер говорит, что он больше не хочет, чтобы я работал здесь. По крайней мере, не с таким внешним видом.
Я стою у стола менеджера и спрашиваю: что?
Тебе не нравится мой вид?
И без колебаний, всё ещё смотря на менеджера, я с размаху бью кулаком себе в нос, откуда немедленно начинает литься кровь.
Без всякой причины, я вдруг вспоминаю ночь, когда мы с Тайлером дрались в первый раз.
Я хочу, чтобы ты ударил меня изо всех сил.
Это был не такой уж сильный удар. Я бью себя ещё раз. Очень хорошо выглядит, столько крови. Я бросаю себя назад, в стену, производя страшный шум и разбивая висящую там картину.
Разбитое стекло, рамы, картины с цветочками и кровью летят на пол, а я валяю дурака вокруг. Я такой забавный. Кровь льется на ковер. Я встаю и хватаюсь за стол, оставляя на нем кровавые отпечатки. Я говорю: пожалуйста, помогите мне, — но начинаю хихикать.