Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний)

Паланик Чак

Нам нужно кое-что, говорит механик из бойцовского клуба. На этот раз это не просто угроза, мистер Дёрден. На этот раз нам придётся их отрезать.

Водитель автобуса говорит: это полиция.

Сирена приближается к автобусу.

Чем я должен защищаться?

Полицейская машина подъезжает к автобусу, синие и красные огни сверкают сквозь ветровое стекло автобуса, и кто-то снаружи кричит: эй там, внутри!

И я спасён.

Вроде того.

Я могу рассказать полицейским о Тайлере. Я расскажу им всё о бойцовском

клубе. Может быть, я сяду в тюрьму, но Проект «Увечье» — это будет уже их проблема. И я не буду сидеть, уставившись на нож.

Полицейский заходит в автобус и первое, что он говорит: вы его уже порезали?

Второй полицейский говорит: давайте быстро, выписан ордер на его арест.

Потом он снимает фуражку и говорит мне: ничего личного, мистер Дёрден. Приятно, наконец, с вами познакомиться, сэр.

Я говорю, вы все совершаете большую ошибку.

Механик говорит: вы говорили нам, что скажете это, сэр.

Я не Тайлер Дёрден.

Вы говорили, что скажете и это тоже, сэр.

Хорошо, я — Тайлер Дёрден. Да, это я. Я Тайлер Дёрден, и «устанавливаю правила. И я говорю: положи нож.

Да-да-да, говорит механик. Он на середине прохода с ножом в руке перед собой. Сэр, вы говорили, что уж это вы точно скажете.

Я изменяю правила. Можете оставить бойцовский клуб, но мы больше не будем никого никогда кастрировать.

Механик оглядывается через плечо: какое у нас пока лучшее время?

Кто-то отвечает: четыре минуты.

Механик спрашивает: кто-нибудь засекает?

Оба полицейских уже вошли в автобус, один смотрит на часы и говорит: минутку. Подожди, пока стрелка не дойдет до двенадцати.

Полицейский говорит: девять.

Восемь.

Семь.

Я прыгаю в открытое окно.

Мой живот врезается в тонкую металлическую окантовку окна, и позади меня, механик кричит: мистер Дёрден, сэр! Вы нам время похерите!

Наполовину свесившись из окна, я хватаюсь за чёрную резину покрышки заднего колеса. Я хватаюсь за обод и пытаюсь протащить себя через окно. Кто-то хватает меня за ногу и тащит назад. Я кричу маленькому трактору на расстоянии: эй! Эй! Моё лицо горячее от прилива крови. Я вишу вверх ногами. Я вытаскиваю себя понемногу. Руки вокруг моих колен тянут меня обратно. Мой галстук лезет в лицо. Мой пояс цепляется за окантовку окна. Пчелы и мухи и сорняки в нескольких дюймах передо мной и я кричу: эй!

Руки вцепляются в мои брюки, тянут меня обратно, стягивая с меня брюки и пояс.

Кто-то внутри автобуса кричит: одна минута!

Мои туфли слетают с ног. Мой пояс застряёт в окне.

Руки сводят мои ноги вместе. Разогретое на солнце окно печёт живот. Моя белая рубашка комкается и сползает мне на голову и на плечи. Мои руки всё ещё цепляются за колесо, и я всё ещё кричу: эй!

Мои ноги вытянуты вместе сзади. Мои брюки стянуты с моих ног. Солнце греет мой голый зад.

Кровь

стучит в голове, глаза вылезают от давления, я могу видеть только белую рубашку, лезущую в лицо. Где-то рычит трактор. Жужжат пчелы. Где-то. Всё в миллионе миль от меня. Где-то в миллионе миль от меня кто-то кричит: две минуты!

Рука протискивается между моих ног и шарит там.

Не делайте ему больно, говорит кто-то.

Руки вокруг моих колен в миллионе миль отсюда. Представь их в конце длинной, длинной дороге. Направленная медитация.

Не думай об оконной раме как о тупом горячем ноже, вспарывающем тебе живот.

Не думай о команде мужчин, раздвигающих тебе ноги, как будто перетягивающих канат.

В миллионе, в миллиарде миль отсюда грубые горячие руки хватают твою мошонку и оттягивают, и что-то всё плотнее и плотнее сжимает её.

Резиновая лента.

Ты в Ирландии.

Ты в бойцовском клубе.

Ты на работе.

Ты где угодно, но не здесь.

Три минуты.

Кто-то вдалеке кричит: вы знаете правила, мистер Дёрден. Не лезьте к бойцовскому клубу.

Горячая рука под тобой сложена чашечкой. Холодное острие ножа. Рука обвивается вокруг туловища. Терапевтический физический контакт. Время объятий. Эфир плотно прижимается к твоему носу и рту.

А потом — ничего.

Меньше чем ничего.

Забвение.

Глава 28

ВЗОРВАННАЯ СКОРЛУПА МОЕЙ ВЫГОРЕВШЕЙ КВАРТИРЫ. Чёрная как космическое пространство. Обнажённая в ночи над маленькими городскими огнями. Окна выбиты, и жёлтая полицейская лента, ограждающая сцену преступления, дрожит и покачивается на краю пятнадцатиэтажной пропасти.

Я проснулся на бетонном перекрытии. Когда-то здесь был кленовый паркет. Прикладное искусство на стенах. До взрыва. Здесь была шведская мебель. До Тайлера.

Я одет. Я засовываю руку в карман и чувствую.

Я весь.

Испуган, но невредим.

Подойди к краю перекрытия. Пятнадцатью этажами ниже парковка. Взгляд на городские огни и на звёзды — и тебя уже нет.

Все это выше нашего понимания.

Здесь, посреди миль ночи между землёй и звёздами, я чувствую себя как те животные в космосе.

Собаки.

Мартышки.

Люди.

Ты делаешь свою маленькую работу. Тянешь за рычаг. Нажимаешь на кнопку. Ты не понимаешь ничего.

Мир сходит с ума. Мой босс мёртв. Мой дом разрушен. Моей работы больше нет. И я в ответе за всё это.

Ничего не осталось.

У меня превышен кредит в банке.

Загляни за край.

Полицейская лента между мной и забвением.

Шагни за край.

Что ещё там?

Шагни за край.

Марла.

Прыгни за край.

Там Марла, и она в самом центре, и она не знает этого.

И она любит тебя.

Она любит Тайлера.

Она не знает разницы. Кто-то должен сказать ей.