Бойцы Данвейта
Шрифт:
– Он не пониимает, – пропел Птайон.
– Не понимает, – эхом откликнулся Гхиайра. – Мы древняя раса, Сергей Вальдес с Земли, и мы тщательно контролируем свою эволюцию, дабы не исчезнуть с лица Вселенной. Полуженщина, ставшая женщиной, иногда приносит дефектное потомство. Это недопустимо. Поэтому Занту отправили в изгнание на весь репродуктивный период. Она не встретит трла и тайос и не станет… как ты сказал?… да, матерью. Потом она вернется к нам в Анат и проживет долгую жизнь, но время будет упущено. После семидесяти наши женщины не дают потомства.
– Жестоко, – сказал Вальдес, поразмыслив. – Жестоко, но вам виднее,
– Да, это случалось прежде и бывает сейчас, – неохотно признал Гхиайра. – Редко, очень редко… Мы не любим вспоминать об этом.
– Но мне вы рассказали. Вы встретились со мной и рассказали про Занту.
– Это знак доверия. Ты ее Защитник, и мы надеемся, что ты будешь беречь и защищать ее долгие годы. До той поры, пока она не вернется к нам.
Сердце Вальдеса объял холод.
– Так вот чего вы хотите… Чтобы я служил еще больше трех десятков лет… – пробормотал он. – Приличный срок! Я закончу службу пожилым человеком, без дома, без семьи, без кола, без двора…
Ледяные тиски сжимали его грудь. Если бы Занту была человеком! Не раздумывая ни секунды, он остался бы с нею не на тридцать лет, а навсегда. Если бы!..
– Часть твоих проблем поддается решению, – сказал Гхиайра. – Нам известно про остров в земном океане, где живет твоя семейная группа. Мы отправим на Землю металл… нужное количество металла, чтобы снять с твоих близких все неприятности и тяготы. Ты сам его отвезешь, ибо в следующем рейсе «Ахирос» пойдет в Солнечную систему. Это станет твоей наградой, Сергей Вальдес, и к твоему экипажу мы тоже будем щедры. Храни нашего потомка, и мы сделаем так, что временами ты сможешь посещать свой дом, своих трла и тальде. И ты закончишь службу молодым. Наша медицина умеет многое… больше, чем земная.
– Мне надо подумать, – сказал Вальдес. – Сейчас я не могу принять решение.
– Подумай. Поговори со своими людьми. – Гхиайра поднял руки, всколыхнув расшитую золотом накидку. – Возможно, мы на пороге великих перемен, Сергей Вальдес. Возможно, мы привыкнем к людям, и наши контакты станут более тесными. Добрососедство – редкий товар в Галактике. Такой мы до сих пор не продавали и не покупали.
Фигуры лоона эо окутало радужное сияние. Дом, похожий на раковину, астроид Анат, планета, солнце и вся Вселенная растворились в этом зыбком мареве, и наступила темнота. Затем внезапно вспыхнул свет, показавшийся Вальдесу слишком резким и ярким после нежных оттенков жилища Занту. Он сидел в тесном кресле, и белые вогнутые стены по-прежнему окружали его, как скорлупа огромного яйца.
Гулкий голос Планировщика нарушил тишину.
– С прибытием. Старший Защитник. Есть какие-то вопросы? Или пожелания?
– Пожеланий нет, но вопрос имеется. Я встретился с Гхиайрой и Птайоном, трла и тайос Занту, но я не видел ее матери, тальде Баани…
– Бриани, Защитник.
– Да, Бриани. Она не захотела говорить со мной?
– Скорее, не смогла. Встреча с представителем другой расы – тяжкое испытание для Хозяев. Особенно для их женщин. Они слишком эмоциональны и чувствительны.
– Как наши, – сказал Вальдес. – Может быть, женщины
– Почему, Защитник?
– Все они хотят иметь детей.
Рука Инги была в его руке, легкий ветер шевелил ее волосы, и временами тонкая прядь касалась щеки Вальдеса. Замок возносился над ними гигантским органом, в прорезях башен рождались странные мелодии, и звуки их плыли над площадью, спящим Данвейтом, рекой и холмистой равниной. Свет уже взошедших лун падал на городские крыши и серебристую ленту дороги – отсюда, с высоты, она казалась еще одним речным потоком, уходившим прямо к Млечному Пути, к великому бесконечному звездному тракту. Ночь была теплой и чарующей, полной небесного блеска, тихой музыки и свежих запахов листвы. Впрочем, на Данвейте все ночи были такими.
Взявшись за руки, они стояли у подножия Замка. Чертов Круг сиял в полутьме паутиной узоров, и Вальдесу чудилось, что над ним скользят призраки танцующих фигур. Должно быть, они кружились тут давным-давно, когда на Земле еще не возвели пирамиды и не засеяли первое поле, когда охотничьи племена шли следом за мамонтами и быками, убивали их и рисовали магические изображения на скалах. Тысячелетий, минувших с тех пор, хватило бы, чтобы угасла древняя и вспыхнула новая цивилизация. Но, к счастью, они не разминулись во времени, они были живы и прекрасны, как Инга и Занту, как девушка Земли и маленькая упрямая женщина лоона эо. Кого из них он любил больше? С кем суждено остаться? Одна могла подарить ему так много, другая – почти ничего… Ничего, кроме касания рук и губ и ментальных полетов в озаренной светом бездне.
– Я была у лльяно, – сказала Инга, подняв лицо к похожему на корону созвездию. – Там, Сережа… Мы опустились на планету, где нет открытых вод, ни морей, ни речек, ни даже мелкой лужицы. И почти нет лесов, одни пески и бесплодные горы… Очень похоже на Т'хар, но наши пустыни не из песка, а из камней. В мире лльяно трудно дышать – воздух сух, и кислорода не хватает. Только я могла обходиться без маски.
Вальдес наклонил голову, прижался губами к едва заметному шрамику над левой грудью.
– Ты тхара, – произнес он, чувствуя, как ее ладонь касается волос. Это движение было таким естественным и нежным, словно они не встретились считанные месяцы назад, а прожили вместе долгие годы.
Он посмотрел в глаза девушки. В свете данвейтских лун они искрились и сияли, и читалось в них то, что не скрывали ночные сумерки и тени, падавшие от Замка: мой! Мой, мой, мой!
«Твой ли?.. » – подумал Вальдес. Другие глаза явились ему, такие же сияющие и прекрасные, полные любви. «Ты ее Защитник, – прозвучал мягкий голос Гхиайры. – Мы надеемся, что ты будешь беречь и защищать ее долгие годы… » Слишком долгие, мелькнула мысль. Занту наказали, лишив возможности иметь детей, и это каким-то непостижимым образом коснулось его, Вальдеса, и стоявшей рядом девушки. У нее тоже не будет ребенка, если он останется на «Ахиросе»… «Моего ребенка», – мысленно уточнил Вальдес. Время – таинственная категория, и среди его загадок была и такая: оно текло по-разному для женщин и мужчин. Для мужчины тридцать лет – часть жизненного срока, но для женщины – вся жизнь, ибо мера ее – не богатство, не слава, не битвы и подвиги, а дети и семья.