Бойня
Шрифт:
Этот рэп Исе тоже нравился… Он не ошибся, предполагая, что попадет с этой песней в точку. Как только такси пересекло Фонтанку, Мовлади попросил запустить трек еще раз. Они миновали Московский проспект и на площади Победы помчались по прямой к Пулково, а трек все играл…
Слушай, сынок, такая маза,
Твой папа родом с предгорий Кавказа!
Не бойся порчи и сглаза,
Ислам и христианство против заразы.
И помни – ты на свете не один,
Ты России единой гражданин!
Не стесняйся своей смуглой кожи,
Брат по крови
Не позорь кавказскую нацию,
Никогда не подписывайся на резервацию,
Не запирайся в гетто, это твоя страна!
Единая Россия – на всех одна!
Твой дед по ходу не добил скинов,
Уродов, предавших своих дедов!
Это и твоя, сынок, столица,
Мы граждане, а не кавказские лица.
Защищайся, но первым не нападай,
Лишь сдачи обидчикам своим давай!
Женщин не обижай, старших уважай,
Тех, кто слабее тебя, – не унижай!
Веру чужую не оскорбляй!
Останови неприятеля словом, не стреляй!
Не враги тебе братья-славяне,
Если они реальные христиане.
Вера одна у нас, Бог один!
Россия едина! Ты ее гражданин!
Слава России! Москва для всех!
Не любить свою Родину – это грех!
К сердцу течет по артериям кровь,
Выражаем в танце свою любовь.
Держи удар, сынок, не падай!
Не бойся толпы, это всего лишь стадо.
Никогда не страшись остаться один,
Не будь нулем. Ты – гражданин!
В учебе, науке, искусстве и спорте
Знамя России неси гордо!
Не кичись, но и не прячь глаза!
Дыши свободно, хоть и нависла гроза!
Это и твоя страна, кавказец!
Не предавай страну из-за мрази!
Слава России – единой стране,
Нации все на одной волне.
Эта волна – как большой цунами.
Сносит скинов, несогласных с нами!
Вера одна у нас, Бог один!
Россия едина! Ты ее гражданин!
Слава России! Москва для всех!
Не любить свою Родину – это грех!
По приезде в Москву Мовлади не роптал, когда дядя проводил его до общежития университета, в котором ему теперь предстояло продолжать обучение. В комнате нового жильца и его дядю встретил сосед – он тоже оказался кавказцем, правда, из Кабардино-Балкарии.
– Убедительно прошу тебя, Мовлади, будь сдержан и рассудителен во всем, – давал последние наставления Иса, даже обрадовавшись, что его наказы слышал и новый знакомый племянника, тоже уроженец Кавказа. – Не кичись мускулами, ведь всегда есть кто-то сильнее. Не проявляй гнев. Сила мужчины не в бешеных порывах, а в нерушимом спокойствии. Не стоит направо и налево кричать, какие вы крутые. Не мешайте окружающим работать и наслаждаться жизнью. Громче всех визжит ишак. Кому надо, тот вас заметит по таланту и оценит по достоинству. Лезгинку танцуйте только до одиннадцати вечера, и не на Красной площади. Представьте, если б кто-то танцевал гопака напротив грозненской мечети – назови хоть одну причину не посчитать этот танец глумлением… Спиртное не распивайте, девушек не делите, пусть они вас делят! – улыбнулся он напоследок и поехал к жене. Он так по ней соскучился…
– А что делать, когда приходишь домой,
– Никуда не выходи, не поддавайся на провокации, предупреждаю, не подводи меня… – он обращался теперь только к племяннику, потому что не знал, что ответить на вопрос его соседа.
В голове Максима поселилось неуправляемое и возникающее спонтанно второе «Я». Иногда оно перехватывало инициативу, захватывало власть. И тогда прочь уходили терзания, сомнения, вся эта человеческая амбивалентность, на смену им приходила поступательная агрессия уверенного в себе самца, который знал, куда бежать. И он бежал ровно до тех пор, пока клубок в лабиринтах подсознания не приводил в тупик. Именно там эстафета переходила к воспоминаниям. И вновь все смешивалось, и требовался импульс снаружи, подтверждающий сигнал, возвращающий его к реальности, заурядная подсказка. Иначе путаница, выбраться из которой самостоятельно не представлялось возможным.
Гром грянул внезапно, но это были не природные катаклизмы. Чья-то широкая душа отмечала какой-то праздник, запустив в воздух петарды. Ассоциации с выстрелами и взрывами стали импульсами, спровоцировавшими чувство страха. Одна петарда попала в окно на Композиторской. Опасность открыла глаза. Тревога заставила приподняться. Максим проснулся человеком с чутьем крысы. Человек помнил единственное теплое место на земле, где он мечтал оказаться, потому что там могла оказаться мама. Именно там он хотел укрыться от душевной боли и спрятаться от шальной пули. А крыса… Она знала, как туда добраться.
– Он встал! Он уходит! – кричали люди в белых халатах, но он никого не слышал, его ноги несли к двери. Он сорвал с вешалки какой-то плащ, накинул его на себя и выбил дверь ногой. На улицу! Ноги бежали, словно их было не две, а четыре. По выложенному заранее маршруту в определенную точку. На нем был минимум одежды, но он не чувствовал холода. Вот он уже на Новом Арбате. Вот он ловит такси. У него совсем нет денег, но он, одержимый, садится в машину и твердо указывает путь…
– Точно прямо?! – спрашивает его водитель. И он кивает, ведь он точно помнит, что ехал на свадьбу к сестре по этой широкой улице. Прямо. Точно прямо. Никуда не сворачивая.
– Ничего страшного. ГЛОНАСС обнаружит его местонахождение в два счета, – неожиданно спокойно отреагировал полковник на нерасторопность охраны лаборатории. – Заодно проверим эту функцию пульта. Мне даже интересно, куда он направится. Снаряжайте спецфургон. Поедем за ним…
Дугин перевел пульт Функеля в режим спутниковой слежки.
– Надеюсь, крыса не нырнет в метро или в канализацию! – изрек он вслух, садясь в напичканный аппаратурой автомобиль, – По идее, не должен. Если, конечно, проклятый Функель ничего не напортачил, то сейчас наш беглец – человек, я ведь не нажимал на «крысиную кнопку»…