Боже мой, какая прелесть!
Шрифт:
– Вам никуда не надо обращаться, Александра.
Есть тайны, которые убивают. Поверьте.
Ага, опять собрался отправить меня за границу, бросив Ритку на произвол судьбы?!
Ну уж нет. Не дождетесь. Погибать – так вместе. Это я Кулемину во все втянула, мне и расхлебывать. (Антоша и его мама Дмитрия Павловича, кажется, совсем не интересуют.)
– Да что вы все заладили: не надо да не надо… – По мере того как я произносила эту фразу, возмущенно-праведный пыл все угасал, угасал… Почти до шепота. Лицо Дмитрия Павловича, абсолютно искренне печальное, вдруг подарило мне догадку: –
– Не за себя, Саша, – грустно и тихо признался Кравцов. – За своих друзей. Среди троих, в ком вам нужно опознать похитителя, мерзавец только один. Но все трое – мои друзья. Я не могу отдать всех троих. Помогите.
– А… кому отдать? – сглотнув тягучую слюну, я с трудом выдавила звук.
– Тем, чьи деньги мы переводили.
– Так… это не ваши деньги?
– Частично.
– И-и-и, – с усилием карабкаясь по вертикали правды, цеплялась я, – эти люди так опасны, что никакая милиция не поможет?
– Практически они больше чем милиция, – серьезно произнес Кравцов, а я присвистнула.
Ну вот, кажется, действительно ты, Саша, влипла. А уж Кулемина влипла, мрачнее некуда. Судя по намеку Кравцова, деньги через его фирму и далее через Коновалова переправляли серьезные дяди… Такие серьезные, что ни одна милиция меня не убережет…
– Вы были только передаточной инстанцией для неких, мгм, так скажем… больших чиновников, – глядя в стол, пробормотала я, и Дмитрий Павлович не стал ни меня поправлять, ни отрицать догадку. Я вскинула глаза на него и спросила: – А Коновалов об этом знал? Знал – на чьи деньги он замахнулся?
– Вряд ли. Иначе не решился бы. Он загодя отправил жену за границу, убрал бухгалтера и решил, что сможет отвертеться. Убедить меня, что не причастен к пропаже денег.
«Конечно. Дмитрий Павлович бизнесмен в белых перчатках, если судить по Интернету. Такой ломать кости должников в подвале собственного офиса не станет. Попробует решить вопрос цивилизованными методами…
И все, возможно, так и было бы – выкрутился гад! – не возникни на его пути Лиза с доказательствами махинаций…
Теперь многое становится понятным. Анатолию Андреевичу было жизненно важно не оставить даже намека на свою причастность к краже. Все искали пропавшего с миллионами бухгалтера Вадика, но случись только Елизавете намекнуть – Вадим предчувствовал, что его готовят на убой, – все подозрения тут же сконцентрировались бы на одном человеке – на Анатолии Андреевиче Коновалове. Он и Антона-то разыскивал только потому, что мальчик видел, как обеспокоенный Вадик приходил к тете, уверял, что подслушал их разговор…»
– Дмитрий Павлович, а когда вы узнали о гибели Елизаветы Авросиной?
– В пятницу утром.
– Значит, все это время Анатолию Андреевичу удавалось вас обманывать?
– По большому счету – да. Он хорошо подготовился. Если бы он не влип в эту историю с убийством Авросиной… – Дмитрий Павлович красноречиво развел руками.
– Но с пятницы вы знаете все?
– Почти, – уклончиво ответил Кравцов.
– До нашей встречи вы знали о моем существовании, об Антоне, о Лизе… Не понимаю. Почему вы не спросили Коновалова о
– Я не успел, Александра. Точнее… другие люди не успели. У Анатолия Андреевича оказалось слабое сердце.
– Ой! – Я отшатнулась. – Вы его пытали?!
Бизнесмен в белых перчатках только фыркнул.
– Не считайте меня монстром, Саша. Я к Анатолию Андреевичу пальцем не прикоснулся. Он украл не мои деньги.
Понятно. Мой вороватый сосед попал в лапы серьезных господ, которые сами себе милиция. Тех больше интересовали сами деньги, чем стукачок в кравцовском офисе. Они выбили главное, но, увы, перестарались… На нынешний момент Анатолий Андреевич беседует в аду с чертями…
– Теперь вы понимаете, Александра, всю серьезность положения? Я не могу отдать в те же руки троих своих друзей…
Н-да, положение действительно похуже губернаторского. Дмитрий Павлович не зря сменил суховато-деловой тон на доверительно-правдивый. Серьезным компаньонам по барабану, чьи они друзья, дяди вполне могут отдать приказ запытать всю троицу, а потом похоронить в братской могиле под елкой в темном лесу.
А Дмитрий Павлович, что понятно, очень не хочет отдавать на растерзание своих приятелей. И потому старается быть нежным с Сашей.
– Дмитрий Павлович, а у шестерок Коновалова вы не спрашивали, с кем из вашего офиса он поддерживал связь?
– Их спросили. Но они ничего не знают.
– А они… эти… Бобер, Иваныч… живы?
Кравцов смутился:
– Я не вникаю в такие нюансы, Саша. Сам не вникаю и вам не советую. Иногда лучше не вмешиваться…
Но я уже вмешалась. Не поверила Дмитрию Павловичу, что существуют тайны, способные убить, влезла с расспросами. Умность проявила…
Теперь жалею.
Какое все же странно схожее свойство есть у кошек и женщин. Трусим отчаянно, пугливы и осторожны, но тем не менее лезем в угол, проверять, что там шуршит. А когда застреваем в этом углу, начинаем задаваться вопросом: а чего, собственно, полезли? За хвост ведь в темный угол никто не тянул!
И ехать в офис Кравцова мне не хотелось все больше и больше. Нет, безусловно, я поеду! Поторгуюсь еще немного, выбью нужное мне обещание и поеду геройствовать: спасать не только Ритку, но и еще двух неизвестных мужиков…
Печально посмотрев на Дмитрия Павловича, я задала давно вертевшийся на языке вопрос:
– А как вы сами в это влипли? Неужели добро вольно?
Мой собеседник подергал себя за мочку уха, наклонил голову и произнес:
– Я задолжал услугу влиятельному человеку.
– А зачем вам понадобился Коновалов?
Дмитрий Павлович замялся на секунду, но ответил все так же откровенно:
– Я не занимаюсь отмывкой денег, Александра. А у Анатолия Андреевича это был отлаженный бизнес. За достойный процент он переводил деньги в офшоры.
Понятно. Ответ исчерпывающий. Печатные издания не всегда обманчиво льстивы – Дмитрий Павлович, как и я, пожалуй, жертва обстоятельств.
А это роднило.
Я поставила локти на стол и сказала так:
– Дмитрий Павлович, если уж я поеду с вами в офис, то не могли бы вы мне ответить на пару предварительных вопросов?