Боже, спаси Америку! Наблюдая за американцами
Шрифт:
– Нет необходимости, я сам заплачу штраф, – повторил я в надежде закрыть тему.
– Но если я правильно понимаю, ты должен выиграть этот конкурс, чтобы получить много денег, так? – Как я и предвидел в тот день, когда у меня состоялся разговор с Бенуа в чайной, за сочувствием Элоди стояло желание вонзить в меня нож и наблюдать, как я буду корчиться от боли.
Алекса внимательно смотрела на меня, ожидая ответа.
– Конечно, – сказал я. – Если Британия выиграет, я смогу сразу же расплатиться с долгом.
– Но ты до сих пор так и не узнал, что за мероприятия тебе предстоят? – спросила Элоди.
– Нет, но узнаю, не переживай.
– Может, тебе стоит позвонить и спросить, – предложила Алекса, невольно втягиваясь в игру под названием «Давай позлим Пола».
– Позвоню завтра утром, – произнес я с терпением, достойным далай-ламы.
– Почему бы тебе не позвонить прямо сейчас? – не унималась Элоди. – Ты можешь оставить им сообщение с просьбой срочно переслать тебе информацию.
– Прошу прощения, милые дамы, – сказал я. Чтобы сдержаться и не наорать на дочь французского босса, которая вечно сует свой хорошенький носик в чужие дела, я отправился искать убежище в туалете.
Попав в ярко освещенную туалетную комнату, я обнаружил, что успел опьянеть от головокружительного коктейля алкоголя и джет-лэга [34] . Конечно, я был не настолько плох, чтобы описаться на свои или, не дай бог, чужие ботинки. Но достаточно навеселе, чтобы вступить в диалог с дверью туалетной кабинки.
Пожалуй, следует кое-что объяснить.
Я знаю, что это совсем не сексуально, но, будучи в подпитии, я иногда сажусь на унитаз, чтобы облегчиться. Это гораздо безопаснее для всех. Начать с того, что не нужно прицеливаться, можно не опасаться, что случайно обдашь кого-нибудь струей, и, что немаловажно, в положении сидя ты снимаешь лишнюю нагрузку с ног.
34
На сленге путешественников так называется разница во времени.
В этом туалете все располагало к тому, чтобы сесть на унитаз, потому что здесь были одноразовые покрытия для сиденья. Оставалось лишь разобраться, как извлечь их из диспенсера, разложить где надо, а потом попытаться пробить дырку так, чтобы не окунуть кулак в воду. Но после четырех или пяти попыток, сопровождавшихся легкой бранью, мне удалось застелить сиденье, и процесс мочеиспускания оказался куда приятнее, чем во всех других барах, где мне доводилось бывать.
Беда в том, что, уже устроившись на стульчаке, я обратил внимание, что дверца кабинки доходит лишь до уровня коленей. Любой коротышка мог заглянуть снизу и увидеть, чем я тут занимаюсь. Интересно, в чем смысл этой затеи – неужели кому-то из американцев необходимо «поделиться своим туалетным опытом»? Или это еще одна версия групповухи?
И тут я заметил, что на меня взирает седовласая супружеская пара, сверкая в улыбке белоснежными зубными протезами. Мужчина во фраке, женщина в длинном вечернем платье, они вальсировали. Мне хватило ума догадаться, что это не входит в развлекательную программу туалета. Это был всего лишь рекламный плакат, вопрошающий крупными буквами: «А вы испытываете проблемы с ЭРЕКЦИЕЙ?»
– Нет, пока еще нет, – сообщил я двери. – Но если вы будете на меня таращиться, боюсь, они возникнут.
– Вы там в порядке, сэр? – спросил низкий мужской голос.
Под дверью я разглядел пару крепких щиколоток в блестящих черных ботинках.
– Уходите, – сказал я ногам.
– Сэр? – В дверь уже стучали.
– Вашей Конституцией не предусмотрено право человека на несколько минут покоя в туалете? – спросил я.
– Вы там один, сэр? – спросил голос.
– Нагнитесь и сами посмотрите.
– Прошу прощения, сэр?
– Я сказал «да, один» и намерен пробыть в этом состоянии еще какое-то время.
– Хорошо, я подожду в коридоре, – ответил он, и ботинки удалились. И на том спасибо, подумал я.
Когда я вышел из туалета, то увидел маячившего рядом охранника, крепкого парня в коричневом блейзере с «уоки-токи» на лацкане. Я уже хотел сообщить ему о странном парне, который бродит по мужскому туалету, но отвлекся – меня озадачило очевидное отсутствие в баре Элоди и Алексы. Они попросту исчезли.
Охранник, должно быть, заметил, что я собирался обратиться к нему, поскольку сделал шаг в мою сторону, но я отмахнулся и направился к двум женщинам, занимавшим места Элоди и Алексы, чтобы поинтересоваться, что они здесь делают.
– Привет, – сказал я.
– Привет, – ответила одна из них. У обеих были длинные вьющиеся волосы, и оделись они явно для гламурной нью-йоркской вечеринки.
– Вы ведь не Алекса и Элоди, – сказал я.
– Нет, я Линда, через «и», – ответила одна.
– Через «и»?
– Да.
– А я Лайза, – сказала другая.
– Через «з»? – догадался я.
– Нет, через «с».
– А… – Диалог уводил нас куда-то, только вот я не мог сообразить куда. – А что случилось с Алексой и Элоди? – спросил я. Они непонимающе переглянулись. – Алекса моя девушка, – объяснил я им. – А Элоди… ну, она вроде как бывшая девушка. Когда-то я жил у нее в Париже. Но теперь она живет в Нью-Йорке. Она… как бы это сказать… сопровождает одного хоббита, французскую рок-звезду. Как бы то ни было, она помогла нам устроиться в «Челси», где рок-звезда проводит свои вечеринки, и мы собирались вернуться туда после того, как пообедаем здесь, так что мне действительно нужно найти…
– Прошу прощения, сэр. – Охранник, который все это время прислушивался к нашему разговору, теперь стоял у меня за спиной.
– Этот человек делает неприличные предложения, – сообщила ему Лайза.
– Нет, вовсе нет, я просто ищу двух девушек.
– Возьмите свое пальто, сэр. Я провожу вас на улицу, – сказал он. Его рука зависла над моим плечом, словно он не хотел дотрагиваться до меня, но при необходимости был готов к этому.
Я огляделся по сторонам в поисках моральной поддержки. И вот тогда я и увидел Элоди и Алексу, которые сидели столиков за десять от меня и болтали как давние подружки, едва не соприкасаясь лбами. – А, вон они, – сказал я охраннику. – Вон те две девушки.
– Пожалуйста, пройдемте со мной, сэр. – Его рука уже впилась в мое плечо, причем довольно больно. Наверное, затронул нерв. Он начал подталкивать меня к выходу. – Такое поведение, может, и годится для Европы, сэр, но у нас, в Америке, свои стандарты. – Его лицо полыхало праведным гневом.
– Отцепитесь от меня, я подданный Ее Величества, – возмутился я и в доказательство того, что мы, бритты, не терпим вмешательства иностранных держав, даже своих союзников, стряхнул его руку и вырвался на свободу.