Боже, спаси президента
Шрифт:
— Не могу. Иностранная ученая, пытающаяся выведать секреты у французских военных? Да меня в страну больше не пустят!
— Может, я спрошу? — предложил я. — Хочется как-то помочь тебе с расследованием.
М. рассмеялась:
— То есть ты хочешь зайти к ним в гости и поинтересоваться, не подвергались ли их лодки атаке со стороны огромных доисторических рыб?
— Хоть я и мужчина, но не настолько прямолинеен, — обиделся я.
— Ты умница! — М. одарила меня взглядом, полным такого желания, что возгордился бы любой спецназовец.
Я как раз собирался предложить ей вернуться в гостиницу и насладиться друг другом перед ее отъездом в Банюль, как с террасы кафе до нас донеслись возбужденные звуки. Это дремавшие женщины в топах проснулись и налетели на спецназовцев, проходивших мимо в дайверских костюмах.
Судя по выкрикам: «Вот это да, супер!», «Сними же их поскорее!» и «Эй, что там у тебя в кармане, трубка для ныряния или ты так рад меня видеть?», — я догадался, что это мои соотечественницы. Похоже, через Дублин, Прагу и Краков девочки в поисках жертв докатились до южных краев.
Бедные французские солдаты, подумал я, никакой уровень тренировок не спасет их от английских хищниц.
Расставшись с М., я с легкостью нашел тренировочный центр спецназовцев. Никакой охраны — он был абсолютно открыт для публики и представлял собой платформу размером с теннисный корт, заполненную перевернутыми лодками и всяким подводным оборудованием. К морю спускалась лестница, на воде покачивались три непотопляемые шлюпки с поднятыми моторами. Самих спецназовцев было не видать, если они только не закамуфлировались под пучки водорослей.
Очевидно, безопасности должны были служить металлические ворота с номером подразделения. «CNEC 1 er Choc»,значилось на них. CNEC— это Национальный центр подготовки спецназа.А вторая часть приблизительно переводилась как «Первый шоковый батальон» — не думаю, что слово Chocкак-то связано с общепринятым французским сокращением, обозначающим шоколад. Хотя обстановка и правда навевала мысли о шоколадных солдатиках. Не могли же эти парни и в самом деле быть серьезными спецназовцами?
— А часто ли солдаты плавают, вы не в курсе? — спросил я у парня, который фотографировал шлюпки. Небось мой товарищ по шпионажу.
— О да, каждое утро! Прекрасные моторы, не правда ли? Красота! — Похоже, все-таки не шпион, а моторофил какой-то.
Решив попытать удачи с утра пораньше, я прогулялся вокруг подножия замка. Для обеда в одиночестве я присмотрел ресторанчик под открытым небом, хотя полуденное солнце жарило уже не по-детски.
Обед восхитил бы и самого строгого из экологов. По словам официанта, анчоусов замариновали в километре отсюда. Розовое вино, опять же по его словам, получило лицензию в Коллиуре, так что, отвернувшись от моря, я мог бы отыскать взглядом виноградники. А морской лещ на гриле — мое основное блюдо — был настолько похож на тех рыб, с которыми я плавал с утра в ледяной воде, что хотелось извиниться перед ним, прежде чем отправить в рот первый кусок. За исключением кофе и риса, наиболее длинный путь до моего стола проделала питьевая вода, поступавшая в ресторан с Пиренейских гор. Все остальное, включая помидоры и цукини (я заказал тушеные), вполне могло произрастать в паре метров от ресторана. Vive la France,подумал я, — да здравствует Франция! И понадеялся, что остальные члены Большой восьмерки вспомнят о подобных вещах, когда будут распределять углеродные кредиты.
Я предавался самодовольству, подпитанному бутылкой розового вина, когда вдруг услышал вокруг себя вскрики и ругательства.
— Merde! [25]
— Putain! [26]
Поняв, в чем дело, я присоединился к общему хору.
По зубчатой стене замка, на головокружительной высоте, прогуливалась женщина.
— On va la ramasser `a la petite cuill`ere, celle-la, — сказал официант, что в переводе, наверное, означало: «Не пришлось бы ее собирать чайной ложкой».
25
Дерьмо ( фр.);в общеупотребимом значении что-то вроде «черт побери». — Примеч. пер.
26
Букв, «проститутка» ( фр.);в общеупотребимом значении «Черт побери!», «Вот черт!». — Примеч пер.
Вместе со всеми я затаил дыхание, когда женщина развернулась и направилась в нашу сторону. Она держала в руках маленькую камеру и, похоже, разговаривала с кем-то, кто находился внутри замка. Во мне крепла уверенность, что она вот-вот споткнется и с тошнотворным звуком впечатается в асфальт. Представив, во что она превратится — некое подобие моего леща на гриле после того, как я основательно покопался в нем вилкой, — я хотел зажмуриться, но не смог отвести глаз.
У нее были черные волосы до плеч и подтянутая фигурка. Она выглядела абсолютно уверенной в себе. Модель, наверное, решил я, и ей приходится рисковать жизнью ради рекламы шампуня или цифровых видеокамер.
Женщина вышагивала взад-вперед, не глядя под ноги, и спокойно снимала пляж.
Я уставился на нее и одними губами проговорил прямо в объектив:
— Слезай. Descendez, s’il vous pla^it— слезь, пожалуйста!
Внезапно она опустила камеру и посмотрела прямо на меня, как если бы услышала мои слова. Я застыл от удивления, а мои соседи стали жестами показывать ей, чтобы она спускалась.
Наконец женщина спрыгнула со стены (слава богу, не на асфальт внизу) и исчезла из нашего поля зрения, чем вызвала дружный вздох облегчения. Посетители ресторана разразились оживленной дискуссией о том, почему смотрители замка не удерживают туристов от залезания на стены. С другой стороны, как я уже успел заметить, обеспечение безопасности в замке явно не стояло на первом месте.
Вернувшись в гостиницу, я отыскал в Интернете некоторых из своих подводных друзей. Рыба с черным пятном у хвоста называлась oblade.А с желтыми полосками — sarpa salpa.Оказывается, ее мясо обладает галлюциногенными свойствами. Римляне использовали его как наркотик. Упоминался случай, когда человек, отведав рыбу в ресторане, тридцать шесть часов мучился галлюцинациями, наподобие тех, что вызывает ЛСД. «Может, мне ее подали за обедом вместо морского леща? — подумал я. — И черноволосая девушка на стене мне померещилась…»
Еще я просмотрел сайты о Средиземноморье в надежде найти что-нибудь об осетрах. Я решил, что мне необходимо нарыть информацию, которая поможет М. в ее расследовании. Возможно, это ее хоть немного расслабит.
В постели-то она была расслабленной, но вне секса М. начинала напрягаться и остро реагировать на самые невинные замечания. Должно быть, стресс… Значит, моя задача помочь ей продвинуться в работе — надеюсь, это уменьшит стресс и улучшит наши отношения. Пока же мы колеблемся между потрясающей близостью во всем, что касается постели, и холодной отчужденностью вне ее. Такие колебания — не по мне, но и с М. расставаться не хотелось.