Боже, спаси президента
Шрифт:
Я позвонил Элоди, которая сразу ответила и нажаловалась на своего отца, который «не понимает, что стоит на кону». Потом, без всякого перехода, она заявила, что ей нужно идти, потому что в замке царит la crise totale [69] .
— Кризис какого рода? — спросил я.
— Нет времени объяснять. Приезжай побыстрее. Пока.
Она повесила трубку и оставила меня наедине с мыслями о том, в какой хаос я попаду по приезде в Сен-Тропе. Хотя ничто не могло сравниться с тем merde, в которое я вляпался здесь, на Бендоре.
69
Полный кризис (фр.).
Merde— самое мягкое из слов, которые пришли мне в голову, когда я увидел Леанн, сидящую на высоком стуле у барной стойки, в черном платье с открытой спиной и с распущенными волосами. Она закинула ногу на ногу. Глаз беспрепятственно скользил от ее крепких икр к туфлям на высоких каблуках. Леанн была в полном боевом прикиде.
К тому же на часах было ровно шесть. Само по себе, это удивительно. Ни одна французская женщина не является на встречу с мужчиной вовремя. Иначе ее поведение трактуется как излишне нетерпеливое. Французский мужчина, скорее всего, решит, что ей так хочется секса, что она уже на стенку лезет, и предложит, пропустив ужин, сразу подняться в номер.
Однако, будучи британцем и не будучи плейбоем, я вежливо поздоровался и сказал ей, что она прекрасно выглядит. Это меньшее, чего можно ожидать от настоящего джентльмена.
Леанн соскользнула со стула и подставила мне щеку для поцелуя.
— Ты пьешь пастис? — спросил я.
— Да, я вьюгная девушка.
— ?
Она рассмеялась и попробовала еще раз:
— Вьюжная.
— В смысле? — не понял я.
— Ну, знаешь, с южа.
— А, ну да.
Крепкий орешек для французов — произношение слов «юг» и «южный». То же самое со словом «одежда». Я дал ей небольшой урок, и мы вместе посмеялись над ее шепелявыми попытками разобраться в согласных.
— Мне казалось, это скорее мужской напиток, — сказал я, указывая на бокал с пастисом, когда мы более-менее наладили координацию ее речевого аппарата.
— Да, возможно… Я пью пастис, потому что занимаюсь мужской профессией.
— Да? А мне казалось, что в женщинах-гидах нет недостатка.
— Ты ошибаешься, на юге очень много гидов-мужчин. Что ты будешь пить?
Я выбрал мускат. Мы чокнулись бокалами, и она предложила переместиться на веранду.
— Там ветрено. Я не хочу, чтобы ты простудилась, — сказал я, глядя на ее декольте.
— Я не боюсь холода. — Она прекрасно понимала, куда именно направлен мой взгляд.
Мы вышли на широкую веранду с видом на море и небольшой бассейн. Солнце уже садилось за горизонт, и город напротив нас погружался в тень, на набережной вдали зажглись фонари. Красиво, как на открытке, и удивительно тихо. Не верилось, что это тот самый Лазурный Берег с гремящими дискотеками, в получасе езды от портового Марселя.
— А чем именно занимается твоя девушка? — спросила Леанн.
Я попытался суммировать все, что М. рассказывала мне об океанической экологии, не затрагивая осетров.
— А в каком НИИ она работает?
Я вынужден был признаться, что не знаю, и в свое оправдание добавил, что мы знакомы не очень давно.
— Так это английский институт? Или французский?
— Не могу сказать… — Я почувствовал себя глупо — даже не знаю, где работает моя девушка. С другой стороны, я тоже не сообщал М. адрес моей чайной. — Она работает внештатно и здесь по одному делу.
— А по какому именно делу?
— Она работает с французскими учеными в океанографических институтах и аквариумах. Над одной запутанной экологической проблемой. Что-то связанное с токсическим алгае, — сымпровизировал я.
— Алгае?
— Ну да, это водоросли такие.
— Ах, водоросли… И в чем заключается проблема?
— Они отравляют рыбу. И морских ежей.
— Ужей?
— Ежей.
— А… — кивнула Леанн, по всей видимости, удовлетворенная ответом. — А теперь расскажи мне об этой свадьбе. Ты отвечаешь за еду?
— Да.
Я описал ей основных персонажей гастрономической мыльной оперы, начиная с Элоди и срочных уроков вальсирования, продолжая пукающей бабкой-стервой и заканчивая короткой обрисовкой Валери, который лихо подмигивал мне в полицейском грузовике.
Слушая меня, Леанн смеялась, и что-то в выражении ее лица изменилось. Как в тот раз, когда я пошел за льдом для пожилой дамы. Как будто мой треп раскрыл мой характер с неожиданной стороны, не вполне совпадающей с ее первоначальным впечатлением. Я задумался о том, что она обо мне напредставляла. Может, она решила, что я типичный бизнесмен-казанова или миллионер, владелец яхты, а не оптовый закупщик анчоусов?
— А как вы с М. познакомились? — спросила она.
Странно, что она интересуется М., обычно, когда хотят завлечь в постель, говорят о другом. Может, ей просто хочется общения?
Я рассказал ей, что мы столкнулись у аквариума в Лас-Вегасе, затем случайно пересеклись на пирсе в Лос-Анджелесе и начали встречаться, как только я вернулся из Америки.
— То есть летом ты с ней не был? — спросила она.
— Нет, я был в Калифорнии. А как насчет тебя? У тебя есть муж или бойфренд? — Я выразительно посмотрел на ее безымянный палец, на котором не было кольца.
— Нет, — быстро ответила она. — В данный момент никого.
— А…
Мы провели минуту в молчании. Бандоль уютно светился, его огни, теперь уже яркие, гирляндой тянулись вдоль берега.
— Знаешь, — сказал я, — неважно, какого мы мнения о человечестве, но в электрическом освещении нам нет равных. Вполне возможно, что Земля — единственная планета с электрическим освещением. То есть я, конечно, в курсе, что оно перегревает атмосферу, но смотрится фантастически, согласна? — Хорошо, что М. меня не слышит, подумал я.