Боже, спаси президента
Шрифт:
Во время очередного моего телефонного марафона она объявила, что отправляется на прогулку. Почувствовав сквозняк, я понял, что она вышла через французское окно и направилась к болотам. Да, так и есть — М. уверенно шла в сторону главной дороги с рюкзаком для ноутбука на плече. Я открыл шкаф и нашел ее сумку. Сумка была закрыта на замок, но это не помешало ее ощупать. Не доставая сумку с полки, я щупал и щупал ее, как пианист, подбирающий правильный аккорд. Помимо одежды, там было что-то твердое. Я вспомнил слова Леанн о том, как мало места занимают деньги. Но нет. Скорее всего, М. взяла деньги с собой. Вопрос в том, собирается ли она передать их кому-то или спрятать.
Я позвонил Леанн, и она сказала, что за М. ведут наблюдение, попросив не преследовать ее, чтобы не вызывать подозрений.
— Мы все еще не видим никаких признаков мужчины, с которым она должна встретиться. Он еще не приехал. Ты не должен ее сжарить.
— Сжарить?
— Effrayer…
— Спугнуть. Нет, я не собираюсь ее пугать. — На самом деле я бы хотел…
Леанн сообщила, что прибыла Бабуля и мне следует посетить замок. И не просто так, а чтобы составить план всех входов в основное здание и пристройки.
— Bon courage, — сказала она, прощаясь. Французы говорят так, когда кому-то предстоит что-то неприятное, например визит к зубному врачу или вечеринка для полусотни гиперактивных детей. То, что предстояло мне, было гораздо хуже.
— Замок? Это вам не замок, месье, а поместье!
По глупости я попытался сделать Бабуле комплимент по поводу ее дома, и меня вновь поставили на место. Я и представить не мог, что во французской замкологии столько нюансов. Это равносильно путанице с «ты» и «вы», а также когда следует употреблять частицу «де» перед Боннпуар, а когда нет. Ничто и никогда во Франции просто не бывает!
— Так называется дом дворянина, — продолжила Бабуля. — В данном случае — моего дорогого покойного мужа. — Она протянула бледную руку к висящему в холле портрету, на котором был изображен седовласый мужчина в темном костюме. Он сидел в бархатном кресле, у его ног лежал пятнистый коричневый пес, и оба выглядели весьма довольными жизнью. Вообще-то дед Валери тянул на хулиганистого старикана, и служанки наверняка бегали от него. Было похоже, что он кокетливо посматривает на картину на противоположной стене — изображение Девы Марии в витиеватой рамке, подозрительно напоминавшее Бабулю.
Я планировал приехать сюда один, но по пути наткнулся на М., бредущую вдоль дороги. Она жестами показала, чтобы я остановился, и залезла на пассажирское сиденье. Вероятно, она собиралась провести разведку в замке, и я ей здорово помог.
Показывая нам с М. дом, Бабуля объясняла, где, по ее понятиям, должны были происходить свадебные мероприятия. Она заявила, что примет президента в гостиной, подчеркнув, что всем остальным путь туда будет закрыт. Эта новость, похоже, сильно заинтересовала М., и она подошла к окну, словно собираясь проверить толщину стекла. Я представил, как сквозь него пролетает пуля… Надо сказать Леанн, чтобы она запретила президенту любоваться видом из окна.
— Можно, мы посмотрим кухню? — спросил я.
— Конечно.
Бабуля снова провела нас по коридору мимо огромной резной лестницы. Под лестницей находился шкаф с решеткой, в котором хранилось с десяток ржавеющих ружей. Здесь для президента нет никакой опасности, подумал я, если только он сам не нажмет на курок какого-нибудь раритета.
Мы прошли сквозь двойные двери и оказались в прохладной части дома, выложенной черным и белым кафелем. Вначале Бабуля провела нас в комнату для сервировки с длинным деревянным столом и громоздким металлическим сейфом у стены.
— Это для серебра, — поделилась она. — Но мы не будем использовать его на свадьбе Валери. За исключением президентского стола.
Еще там была большая доска со звонками. Их было штук двадцать, и каждый сопровождался надписью: «Большая гостиная», «Маленькая гостиная», «Столовая», комнаты. Даже в туалетах были свои звонки.
Основное место на кухне занимал огромный камин шириной футов в десять. На газовой плите я насчитал не меньше десяти конфорок. А что, удобно, подумал я, по утрам можно варить кашу на любой вкус.
В углу я заметил дверь с такой большой замочной скважиной, что в нее можно было засунуть два пальца.
— Винный погреб, — объяснила Бабуля. — Я единственная, у кого есть ключ.
— А мы можем попасть из кухни напрямую… в парк? — спросил я и с облегчением узнал, что впервые использовал правильное слово.
— Да. Пойдемте.
Бабуля провела нас через застекленную дверь, и мы оказались в небольшом садике, из которого тропинка вела вбок, на лужайку, где я планировал устроить барбекю. Это значительно облегчало проблему транспортировки еды во время приема.
— А это часовня. — Бабуля указала на постройку в форме куба, с небольшим крестом на пирамидальной крыше. — Здесь месье президент проведет церемонию. Гражданскую церемонию, за которой последует церковная. Нам повезло, — добавила она. — До недавнего времени нам, католикам, приходилось сначала идти в мэрию, а потом в церковь. В наше время Бог все еще занимает второе место после бюрократов, но, к счастью, правила о том, где проводить гражданскую церемонию, изменились, и теперь нет нужды идти в административный офис.
— Вы все будете присутствовать? — спросил я. Часовня была крохотной, не больше эстрады для оркестра. Зная Элоди, я подозревал, что ее платье там поместится с трудом.
— Президент, священник и ближайшие члены семьи. — Старушка была счастлива: архитектурные особенности ее поместья вполне соответствовали эксклюзивности происходящего.
Я тоже был вполне доволен. Никто не грохнет президента во время обмена кольцами. Если только эту задачу не возьмет на себя священник. Надо напомнить Леанн, чтобы они обыскали его одеяние.