Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров

Фирсанова Юлия Алексеевна

Шарик света ударился в стену и, растекшись жидким огнем, растопил камень как свечной воск.

«Эффективнее только серое пламя», — подумала Элия об одном из навыков Повелителя Межуровнья, передавшемся ей в несколько ослабленном варианте.

За оплывами раскаленного каменного теста, пышущего жаром, показалась полутемная комнатка. Она была завалена кучами всякого барахла, словно крысиная норка. Среди скаток дорогих тканей, сундучков, шкатулочек, статуэток, ковриков, вееров, вазочек, думочек и прочей всячины Элия даже не сразу разглядела скорчившуюся женскую фигурку, жмущуюся

к креслу. Зато группу вторжения видно и слышно было прекрасно. Стэлл первой ринулась в проем, следом за ней аккуратно телепортировалась Элия, воссоздав за спиной иллюзию цельной стены и заодно остудив расплав. Богиня любила тепло, но не до степени купания в магме.

— Ага! Попалась! — азартно воскликнула айвар.

Элия присмотрелась к воровке. Брюнетка, как брюнетка. Не красавица, да и не уродка, низкий уровень силы, на четверть крови богов, худощава в груди, но с роскошной кормой, какие нравились Кэлеру, в принципе же форменная заурядность. Принцесса молчала и все пыталась понять, каким образом «это» могло позаимствовать ее силу.

— Вы пришли за моей душой? — не делая попыток убежать, с безнадежной тоской в голосе осведомилась зареванная до такой степени, что лицо стало походить на одну из розовых думочек, женщина.

— За душой? — удивилась айвар и бросила вопросительный взгляд на Элию: — Тебе нужна ее душа?

— Я что Повелитель Межуровнья, коллекцию душ составлять? — демонстративно удивилась принцесса.

— А ты с ним знакома? — тут же куда больше, чем уже пойманной воровкой, заинтересовалась Стэлл, аж глаза засверкали в буквальном смысле золотыми и зелеными искорками.

— Встречались, — кивнула богиня, подавив улыбку, и серьезно спросила, чувствуя, что нащупала верный путь к ответу на свои вопросы:

— Зачем бы нам понадобилась твоя душа?

— Так ведь когда люди все как с ума посходили, драки начались, убийства, я же захотела, чтобы та сила, которую мне дали, ушла. И вот теперь ее нет, а пришли вы, — беспомощно пролепетала ревушка.

— Значит, ты заключала договор сила за душу, — хмыкнула богиня, скрестив руки. — И с кем же?

— С ней, — шмыгнула носом воровка, мотнув головой в сторону пыльной весьма потрепанной на вид книги, примостившейся на маленьком одноногом столике, распахнув страницы, как огромная летучая мышь.

— С книгой? — не поверила Стэлл. — Это ж обычная магическая книжонка. Или ты в ней какое-то особое заклятье выкопала?

Рука айвара уже готова была схватить книгу и небрежно встряхнуть ее, когда ладонь Элии аккуратно шлепнула по запястью женщины:

— Не трогай пока. Книги бывают разные. Не каждую опасность можно разглядеть.

— Я не боюсь, — задиристо фыркнула Стэлл, однако же коготочки поджала и немедленно полапать фолиант больше не рвалась.

— Никто и не сомневался в твоей храбрости, но давай все-таки не будем вести себя безрассудно. Если с помощью этой вещицы заурядная женщина ухитрилась заполучить во временное владение частицу силы Богини Любви — деяние, прежде считавшееся невозможным, то неизвестно что еще можно сотворить, используя ее магию, — рассудительно заметила принцесса.

Богиня осторожно рассматривала темный, потрескавшийся

от времени кожаный переплет книги всего в четыре пальца толщиной, так, словно он был ядовитой змеей, затаившейся в кустах у тропинки. Эманации от фолианта исходили странные, вроде бы тусклое магическое излучение обычной книги заклинаний, но нет-нет, да и пробивалось сквозь него какое-то дуновение силы, как сквозняк в длиннющем темном коридоре, ни начала, ни конца которого не видно.

Элия подошла к воровке. При звуке шагов богини та сжалась еще сильнее и вцепилась руками в обивку кресла, ломая ногти. Помолчав несколько секунд, принцесса промолвила холодноватым тоном:

— Рассказывай, постарайся не опускать подробностей зачем, как, почему и какой договор ты заключила при помощи этой «книги». Возможно, еще не поздно и мы сумеем спасти твою душу.

— Я…я… это ваша сила ведь была у меня? — запоздало дошло до женщины, и зрачки ее карих глаз расширились до предела в приступе все более нарастающей паники. Сердце затрепыхалось вспугнутой птицей. Она бы попятилась на карачках, как была, сильнее, да вот беда, уже и так вжалась в боковину кресла дальше некуда.

— Моя, вернее частица моей, — удостоверила Элия.

— Тогда почему вы хотите мне помочь? — глупо удивилась несчастная, затрепетав ресницами с таким остервенением, что напомнила богине дойного ребса.

— Помочь? Вовсе нет, — безразлично пожала плечами принцесса. — Я просто не хочу, чтобы тебя наказывал кто-то другой. И, сдается мне, ты не единственная, в этой истории с похищением, кто заслуживает наказания.

— Я не знала, что это ваша сила. Я вообще не знала, что она чья-то, — жалко хлюпнула носом воровка, попыталась нашарить платок. Тщетно. Да так и вытерла нос рукавом. — Мне просто ее дали и все!

— Вот и расскажи все, чтобы я могла определить степень твоей вины в происходящем, — намекнула Элия и опустилась в еще одно свободное кресло. Только предварительно брезгливо выпихнула из него на ковер пару пурпурных подушечек с толстыми котятами. Кошек принцесса любила, но у этих вышитых были какие-то слишком издевательски разожравшиеся насмешливые мордочки.

— О, обожаю истории, — мгновенно среагировала Стэлл. Айвар плюхнулась на ковер в центре комнаты, поджала ноги, и в нетерпении уставилась на Раминду, будто ждала не покаянной исповеди, а увлекательной сказки.

«Сказочница» нервно сглотнула и начала рассказ. Впрочем, язык у нее, когда прошел первый страх, оказался подвешен неплохо.

— Я всегда мечтала о чудесах и красоте, а в моей обыденной жизни были только сварливый старик-отец, озабоченный вечными долгами, и разрушающийся на глазах замок. Если у нас и появлялись какие-то деньги, их тут же спускал на девок и лошадей Нальт. Папаша в моем беспутном братце души не чаял, а меня и вовсе не замечал. Ни балов, ни прогулок, ни развлечений. На все просьбы один ответ — нет денег. Всей радости — опостылевшая вышивка да пара книжек с любовными легендами, оставшимися от покойницы-матери. Я готова уже была рехнуться с тоски, когда Нальт по пьянке свернул себе шею, грохнувшись с лошади, а отца с горя хватил удар. Он сгорел, как свечка, за три дня.