Божественное безумие
Шрифт:
– Рассказать нам о своих догадках, ты собиралась сделать это после того, как Лейма обследует Источник, – мрачно напомнил Лимбер, не опуская руки.
– Ой, мамочки! Вот и еще одна пациентка для Бэль, – хватаясь за тяжелые занавеси, чтобы не упасть, запричитал Джей, ерзая на подоконнике. – Страдающая склерозом богиня любви. Или… нет, никаких врачей и целителей, пускай страдает, – сообразив, каким образом это можно обернуть к своей выгоде, тут же быстро поправился принц. – Мы ей всё сами напоминать будем.
– Всё-всё! – встопорщив усы и забив хвостом, с энтузиазмом
– А уж тем более чего не было, – хохотнул Клайд, хлопнув ладонями по коленям.
Лимбер нахмурился и пронзил остряков мрачным взглядом. Пригнувшись под его тяжестью, боги поспешно заткнулись. Джей подхалимски изобразил пантомиму закрывания рта на множество запоров, все услышали даже характерные щелчки, а Рик – звуки зашивания губ иголкой размером с палец, разумеется, шелест протягиваемой сквозь живую плоть нитки тоже был вполне реалистичен.
– Что ты хочешь, отец, даже за секунду до смерти всего сущего они найдут повод для веселья, – снисходительно вступилась за братьев принцесса. – И, наверное, лучше уж пусть сыплют шутками, чем подходят со всей серьезностью к каждой мелочи, утомляя нас вопиющим педантизмом. Так жить куда приятнее.
– Точно-точно, – вновь с готовностью затрещал белобрысый вор. – Мы такие уникальные и замечательные, что без нас ваше существование было бы беспросветной серостью и скукой!
– А вот теперь действительно замолчи, – попросила богиня, и принц с готовностью умолк.
В комнате воцарилась тишина, такая, что с трудом верилось в способность мужчин ее соблюсти. Посвящение в тайну было одним из немногих условий, способных побудить принцев Лоуленда внимать молча.
– Не так давно Кэлер и Элегор вместе побывали в Бартиндаре, – издалека начала богиня. – Поместье в Вальморе, унаследованном герцогом от некоего дальнего родственника. Брат думал приобрести у Лиенского это живописное местечко с чудесным, пусть и слегка запущенным яблоневым садом.
– Уже не запущенным, – довольно прогудел принц, однако в зеленых спокойных глазах бога появилась тень настороженности.
– Герцог устроил Кэлеру экскурсию по дому, и вот в одной из комнат они случайно, хоть я и не верю в случайности подобного рода, раздавили подарок русалок, врученный им впечатленными романтическими песнями («Только песнями?» – ухитрился шепотом удивиться Джей) хвостатыми дамами, – магическую жемчужину. Ее порошок вызвал к жизни странное видение – воспоминание о событиях, запечатленных в памяти поместья. Они увидели дружескую беседу между покойным хозяином поместья и… Жнецом.
Лимбер, в отличие от своих детей еще не слыхавший сего занимательного рассказа, нахмурился, пытаясь переварить информацию. Нигде и никогда король Лоуленда не сталкивался с упоминанием о возможности дружеских отношений Жнеца с кем бы то ни было, да и сами упоминания об этих страшных Слугах Творца встречались не часто. Впрочем, мужчина не стал перебивать дочь и продолжил внимательно слушать ее.
– Исходя из «подслушанного» разговора, мы поняли, что Жнец, очень
– Грустная история, – резюмировал Лимбер. – Однако я так и не уяснил ее связи с недугом Лейма, не хочешь же ты сказать, будто на парня навел порчу Жнец?
– Не хочу, – смиренно согласилась принцесса. – Я лишь хочу сказать, что Кэлер узнал Жнеца. Пусть его лицо было закрыто капюшоном, но брат – музыкант, его слух уникален так же, как уникальны манера речи, тембр голоса, акцент каждого живого создания.
– И? – поторопил дочь сильно заинтригованный король.
Элия кивнула Кэлеру, тот откашлялся и внезапно охрипшим голосом прояснил мысль сестры:
– Это был Моувэлль, отец.
– Что-о-о? – вздрогнул Лимбер.
– Это был Моувэлль, папа, – повторил принц, вскинув голову. – Элия права, каждый голос уникален, одинаковых не существует, если только по какой-то прихоти Творца Жнец не принял обличье нашего дяди, я слышал и видел именно его.
– Выходит, вы не сиротки, – хмыкнул Клайд, обведя взглядом кузенов, почему-то не пустившихся от радости в пляс.
– Допустим, ты права, – медленно кивнул король, потирая подбородок. – Допустим. Я даже поверю в то, что мой пок… брат на самом деле всю свою жизнь делал из меня и Источника пару идиотов. («Клянусь, я ничего об этом не знаю, Лимбер!» – поспешно залопотали вусмерть перепуганные откровениями принцессы Силы.) Хорошо, он Жнец, – продолжил король. – Но к чему ты завела разговор про Моувэлля? Как все это связано с Леймом?
– Я ничего не могу утверждать наверняка и все-таки не могу не сказать: боюсь, перепады настроения кузена, его новая жесткая беспощадность вызваны просыпающимся наследием, тем, что в его венах течет кровь Жнеца. За последнее время я просмотрела множество всевозможных книг, от откровенно врущих до научных, все, где есть хоть какие-то упоминания о Жнецах. Некоторые авторы смеют утверждать, что Жнецом становятся не только по Зову Творца, вошедшему в душу, но и по Зову Крови. Одно налагается на другое, и рождается Слуга Высших Сил, обреченный на одиночество, призванный убивать и разрушать по Его Воле, – объяснила богиня, печально глядя на сидящего на тахте Лейма.
– То есть это не болезнь, а проявление сути, – благоговейным полушепотом промолвил Эйран, массируя виски.
– Если ты права, что нас ждет? Мы теперь один за другим будем превращаться в Жнецов? – тихо спросил Тэодер, нарушая собственный обет молчания. Миф, шагнувший в реальность, был достойным поводом для игнорирования правил поведения.
– Зова Крови недостаточно, – покачала головой богиня. – Не каждый носитель крови Жнеца обречен принять свое страшное наследие. Метка Жнеца может дремать всю жизнь, а может проснуться в один момент.