Божественные женщины. Елена Прекрасная, Анна Павлова, Фаина Раневская, Коко Шанель, Софи Лорен, Катрин Денев и другие
Шрифт:
Никогда еще в ее коллекциях не было столь заметно влияние английского стиля: откровенно мужские куртки, блузы и жилеты в полоску, пальто и костюмы спортивного покроя, и особенно – вязаные свитера, которые Коко, вопреки всем правилам, призывала носить с драгоценностями. Это была роскошь, но роскошь сдержанная и строгая. Шанель всегда считала, что роскошь существует только для того, чтобы сделать простоту примечательной.
Весной 1930 года было объявлено о помолвке герцога Вестминстерского. Он не только собрался жениться не на Габриэль – он еще хотел познакомить ее со своей невестой, чтобы она одобрила его выбор. Шанель одобрила…
Она снова попыталась залечить сердечные раны любовью и работой. Коко села за книгу; редактировать ее позвала Пьера Реверди, который постепенно начал отходить от своих религиозных подвигов и иногда появлялся в Париже. Книга вышла накануне войны; Реверди получил отставку всего через год. Попытка склеить прошлое не удалась…
И снова Шанель прибегла к единственному известному ей средству от всех проблем – работе. В 1931 году она съездила в Голливуд, где по контракту с «Метро-Голдвин-Майер» делала костюмы для Глории Свенсон в фильме «Сегодня вечером или никогда». С Сэмюелем Голдвином ее познакомил верный друг, князь Дмитрий Павлович. Голдвин предполагал, что Коко Шанель будет делать весь гардероб «звезд» MGM, но не получилось – актрисы не захотели носить вещи одного стиля, даже если это Шанель. Тем не менее Шанель получила не только огромный гонорар, но и опыт, и престиж. А затем она начала – помимо одежды – производить украшения. Шанель всегда утверждала, что настоящие драгоценности женщине должны дарить, а для себя она должна покупать бижутерию. Коко впервые смешала в своих украшениях драгоценные и искусственные камни, впервые ввела четкие простые линии, она же заставила всех женщин сменить жемчужные ожерелья на бусы из искусственного жемчуга. Она продолжала создавать свой уникальный стиль; то, что ее модели копировали, что ей подражали, Шанель считала своей главной удачей.
В 1933 году, во время экономического кризиса, Шанель была вынуждена рассчитать всю прислугу и переехать из особняка, арендная плата за который сильно выросла, в отель «Ритц» – его апартаменты станут ее домом отныне и до самой смерти. Хотя в это же время у Шанель был новый роман, и она снова думала о замужестве – на этот раз ее избранником был некий Ириб, а точнее – Поль Ирибарнегаре, баск по национальности, журналист, художник, декоратор и авантюрист. Он прославился великолепным графическим альбомом «Платья Поля Пуаре в видении Поля Ириба» – роскошное издание Дома Пуаре в 1908 году получили все царствующие дамы Европы. Роман Шанель и Ириба протекал под дружное неодобрение всех друзей Шанель – они считали Ириба «демоном», который околдовал Коко, подчинил ее себе… Но летом 1935 года Ириб упал на теннисном корте – и когда его подняли, не подавал признаков жизни. Он умер, так и не придя в сознание. Коко снова поняла, что ей не суждено быть счастливой…
Накануне войны Шанель была популярна как никогда. Ее коллекция 1938 года, выполненная в цветах французского флага – синий, белый, красный, – произвела сенсацию. А в 1939 году Шанель неожиданно для всех закрыла все свои предприятия, кроме самого первого магазина на улице Компьен. Говорят, что это была месть – незадолго до этого работницы Шанель устроили забастовку и не пустили Коко в ее собственный магазин, так что начавшаяся война стала для нее и возможностью поквитаться, и предлогом для того, чтобы уйти на покой. Когда немцы заняли Париж, Коко пришлось выехать из ее апартаментов в «Ритце» – они понадобились немецкому начальству; но Коко выпросила себе маленький номер окнами во двор. Переехать – значило удалиться от магазина, а следовательно – потерять над ним контроль… Немцы охотно посещали бутик Шанель, и когда на складе не хватало знаменитых духов – похищали бутафорские флаконы с витрины, чтобы получить хоть какой-то «настоящий парижский» сувенир. К тому же в 1940 году у Шанель начался новый роман – она увлеклась атташе немецкого посольства Гансом Гюнтером фон Динклаге. Ей было уже пятьдесят шесть, ему на тринадцать лет меньше – но Шанель давно уже была женщиной без возраста, и она не собиралась упускать этот – может быть, последний – шанс на личное счастье. Они жили вдвоем над последним работавшим магазином Шанель и почти никуда не выходили. Ей никогда не было дела до политики, но тут она не устояла. Стать ангелом, несущим мир Европе, – это была работа для нее. Ганс, по совместительству агент абвера, упросил ее использовать ее знакомство с Черчиллем и посодействовать Германии в заключении сепаратного мира с Англией – Коко даже встречалась в Берлине с Вальтером Шелленбергом, шефом Службы зарубежной разведки. Однако Черчилль болел и никого не принимал…
Кстати, после войны, когда Шелленберг выйдет из тюрьмы – его приговорили всего к шести годам, – Коко Шанель в память об их сотрудничестве будет содержать его с женой. Она оплатит его похороны.
Когда война закончилась, Коко тут же обвинили в сотрудничестве с нацистами. От заключения ее спасло личное вмешательство Уинстона Черчилля; правда, ей пришлось покинуть Францию. Шанель поселилась в Швейцарии – здесь были ее деньги, здесь оказался заранее сбежавший из Парижа Ганс фон Динклаге. Они держались друг за дружку, как выжившие жертвы кораблекрушения. Их даже принимали за супругов, только удивляла разница в возрасте – Шанель выглядела на двадцать лет старше, чем всегда, и на десять лет больше, чем будет выглядеть через пять лет. Безделье угнетало ее, мешало ей жить. Она прислушивалась к новостям из Парижа, где в феврале 1947 года Кристиан Диор представил свой New Look – сенсационный и провокационный стиль, воскрешающий образы прошлого и все то, от чего Шанель освободила женщин, – корсеты, тяжелые юбки, затянутые талии и обтягивающие силуэты… Франция снова стала во главе мировой моды, но Шанель это не радовало: Диор отменил все ее завоевания. Хотя Коко прекрасно понимала – через некоторые время женщинам надоест неудобная одежда, и они снова вернутся к «стилю Шанель».
Коко Шанель вернулась в Париж в 1953 году, когда ей было семьдесят лет, – вернулась, чтобы покорить и завоевать его. Но уже выросло поколение, для которого имя Шанель было только маркой старомодных духов. Ее коллекция была осмеяна прессой: «У Шанель на заброшенном кладбище», писали газеты, «Полное фиаско». Коко нашла в себе силы не сдаться. Через год она показала ту же самую коллекцию в США – и успех превзошел самые смелые ожидания. Вторая коллекция – и еще больший успех; третья стала триумфом. Знаменитое «маленькое черное платье» стало символом новой моды, одеваться у Шанель было делом чести. Журнал «Лайф» писал: «Шанель влияет на все. Габриэль Шанель творит не только моду, а целую революцию». Шанель упивалась своим успехом, походя в интервью американской прессе гробя французских конкурентов, – они в своей одежде идут против логики тела, а ведь американцы не так глупы, чтобы носить то, что неудобно, – поэтому они носят «Шанель». Дам в платьях от новых французских модельеров она сравнивала со старыми креслами и искренне гордилась тем, что американским мужчинам нравятся женщины, одетые в ее одежду. То, что Мэрилин Монро надевает на ночь только каплю «Шанель № 5», прославило ее духи на века, а то, что Первая леди США Жаклин Кеннеди была в костюме от Шанель, когда убили ее мужа, – вписало имя Шанель в легенду. Сама Коко говорила: «Я люблю, когда мода выходит на улицы, но я не позволяю, чтобы она пришла оттуда», – словно забывая, что многие элементы своего стиля она увидела на улицах своего детства и на мужчинах, которых любила.
Еще семнадцать лет Коко будет царить в моде. Она была очень одинока и очень стара; у нее случались приступы сомнамбулизма, когда она посреди ночи, не просыпаясь, вставала и перекраивала свою ночную рубашку в платье для приснившейся клиентки. До последнего дня она продолжала работать – пока однажды, 10 января 1971 года, Коко Шанель не пришла из парка в свой номер в «Ритце» настолько уставшей, что у нее не было сил даже раздеться. Рядом с ней была только горничная; внезапно Коко закричала: «Я задыхаюсь!» Горничная успела только подойти. «Вот так и умирают», – добавила Шанель. И умерла.
Согласно завещанию, Габриэль Шанель была похоронена в швейцарской Лозанне – только там, по ее словам, у нее возникало чувство защищенности…
Елена Дьяконова-Гала. Мадонна сюрреализма
В 2004 году мир отмечал сразу две даты, связанные с одним из самых известных художников ХХ века – Сальвадором Дали: 100 лет со дня рождения и 15 лет со дня смерти. Признанный гений, чье влияние на современное искусство неоспоримо и неоценимо, Дали оставил свой яркий след не только в живописи, но и в скульптуре, кинематографе, дизайне и даже литературе. Однако общепризнан и другой факт: Дали не состоялся бы, если бы не его жена, которую весь мир знает как Гала и которую на самом деле звали Елена Дьяконова.
Она родилась в Казани в 1895 году. У нее было два старших брата, Николай и Вадим, и младшая сестра Лидия. Отец, чиновник Министерства сельского хозяйства, бросил семью, когда дети были совсем маленькие, – у них не осталось о нем никаких воспоминаний. В 1905 году семье сообщили, что он умер в Сибири, в совершенной бедности.
Мать, Антонина Дьяконова, в девичестве Деулина, с детства звала старшую дочь Галя, что потом трансформировалось в Галу – с ударением на первом слоге. Так и осталось. Во многом имя оказалось пророческим: по-французски «гала» означает «праздник», а в астрономии «гало» – светящееся кольцо вокруг Луны или Солнца. Так девочке было словно предсказано быть праздником для гениев, освещающих светом своего таланта этот мир…
Вскоре после известия о смерти отца Дьяконовы решили перебраться в Москву. Тут Антонина сошлась – как тогда говорили, вступила в свободный союз – с богатым адвокатом Дмитрием Гомбергом. Его влияние на семью Дьяконовых, особенно на Галу, было огромно. Настолько, что именно его имя она взяла в качестве своего отчества. Гомберг настоял на том, чтобы дети получили образование, давал на это деньги, приохотил их к серьезным занятиям, к чтению. Гала поступила в престижную женскую гимназию Брюхоненко, где успешно училась, проявляя особенный интерес к литературе, а также к иностранным языкам: она свободно владела французским и немецким.