Божественный Сангвиний

Сваллоу Джеймс

— Что это такое? — Пузырясь раздражением спросил аватар из плоти, из хлопнувших волдырей на его коже валил пар. Сглотнув, Штель повернулся к Сахиилу, стряхнув с плеч плащ, державшийся на шее.

— Ты тщеславный имбецил, — прошипел он, с усилием сдерживая свою ярость, — я говорил, не беспокоить.

Сахиил пытался что-то сказать, но, кажется, ничего не выходило. Он не мог отвести взгляда от спутанных сгибов пергамента вокруг бездушного, монструозного лица демона. В сокрушающем разум понимании, жрец внезапно осознал, с чем он столкнулся — Штель, преданный

слуга Аркио, был в союзе с Губительными Силами. Эта мысль побудила его к действию. Он должен был бежать, убраться и предупредить Перерожденного Ангела, что у их сердца пригрелась змея, намного более ядовитая, чем его неправедный брат…

— Убейте его, — всколыхнулся демон, слова тонули в звуке развевающейся бумаги.

— Нет, — проворчал Штель, — он мне нужен живым… Он полезен для меня.

Жрец поднял свое оружие и его палец замер на спусковом крючке, но ошибкой было то, что он поймал зловещий взгляд Штеля и внезапно его мускулы отказали.

— Ннннннн… — Сахиил вспомнил случай на Кибеле, когда инквизитор схватил снайпера Несущих Слово в такой же ментальный захват. Каждой йотой своей воли, жрец боролся с давлением на свой разум.

— А, — выдавил Штель, его глаза увлажнились, усилие было тяжелым для него, слишком рано, после того он потратил свои способности на Кровавого Ангела едва ли днем ранее. Он трепыхался и чувствовал, что фантомная хватка начала слабеть. Страницы древних догм, документов, наполненные святым писанием и цветными гранками, прошелестели мимо него и преобразовались в очертания, которые могли быть как человеком, так и зверем.

— Ты желаешь сохранить этого человечка? — Спросило существо, ее формы выдыхали отравленный воздух.

— Да, великий Малфаллакс, — еле произнес Штель, — мы нуждаемся в нем.

— Очень хорошо, — сказал демон, страницы завертелись вокруг Штеля тесным тайфуном, их края оставляли на его голой коже сотни крошечных порезов. Из своего бьющегося сердца, все еще плавающего в глубинах эмипрей, Малфаллакс спроецировал концентрированную часть самого себя в открытые ворота совращенного разума Штеля. Черная жемчужина первозданного варпа вошла в инквизитора — и внезапно вся его слабость и усталость была смыта, сменившись на головокружительный подъем психических сил.

— Дар, — прошептало существо.

Лицо Штеля порозовело, он обнажил зубы.

— Вы самый милостивый, Злобнейший.

Он перевел взгляд на Сахиила, сдирая кожу с его разума и обнажая его перед темной волей псайкера.

— На колени, жрец, — приказал он. Сахиил понял, что даже внутри он не может сопротивляться и сделал так, как ему приказали, редуктор выпал из его руки на плиточный пол. Его разум плавал в отвратительной мути воспоминаний, когда недавние события проигрывались в мерцающих вспышках боли — Штель кружился в мыслях Сангвинарного жерца так же легко, как будто переворачивал страницы книги. Он разрешил себе рассмеяться, читая его намерения.

— Ты пришел, чтоб сказать, что Рафен мертв? Такая тривиальность вряд ли стоила моего внимания.

Это было, как будто Сахиил стоял на коленях перед краем бездонной пропасти. Разум жрец трепетал подобно насекомому, пойманному в янтарь, шатался на грани чудовищного понимания. Штель был испорчен хаосом, и если это так, то все, к чему он прикасался, было так же запятнано порчей. Кровь примарха, что же они натворили?

Я тоже испорчен. Воины Перерожденного тоже? Копье? Даже Благословенный Аркио…

Штель покачал головой.

— Остановись, — сказал он, жестом обрывая мысли Сахиила, — нет, жрец. Я не позволю тебе ступить по этой дороге. Твоя роль еще не завершена.

Его глаза блеснули, и инквизитор бросил эфемерный дротик в разум Кровавого Ангела. Сахиил закричал, когда Штель вывернул его сущность и умело начал вырезать его воспоминания, накладывая тьму на них с момента, когда тот вошел в святилище. Из уголка рта Сахиила потянулась слюна.

— Хилый, маленький зверек, — с гримасой отвращения сказал покойный аватар Гаранда, с каждым словом от него отпадали хлопья мертвой плоти, — его разум может сломаться от твоей заботы.

— Думаю, нет, — возразил Штель, доставая иглы своих психических сил из опустевших глаз Сахиила, — он не будет помнить ничего, из того что видел.

Грубый смех затрещал из обожженных бумаг.

— Ах, Штель. С каждым своим деянием, ты все больше приближаешься к нам и все дальше уходишь от своих человеческих корней.

— Приятно слышать ваши слова, — сказал Штель, выдавив улыбку. Перед его ментальным взором, темное семя мощи Малфаллакса поселилось в его душе, сверкая на ее поверхности вместе с восьмиконечной звездой.

— И хотя мне доставляет удовольствие принять ваш знак, Великий Преобразователь, может быть для вас лучше сейчас забрать его…

Страницы завибрировали рассерженным роем ос.

— Оставь себе, мой друг. Это может быть важно в последующие дни.

— Тогда мы начинаем, — проскрежетал Гаранд.

С хрустом сломанных костей, Магистр войны Несущих Слово ушел из своего глашатая и позволил ей умереть. Разорванные куски бумаг мягко начали дрейфовать в разные стороны, когда Малфаллакс покинул царство материи, оставив инквизитора наедине с разлагающимся трупом и безмолвным священником.

Штель смотрел, как опустились страницы, одновременно посвежевший и вновь напуганный даром своего монструозного хозяина.

ДОК был оживлен шумом и движением, люди роились подобно насекомым вокруг железного причала и опор. Десятки уродливых, похожих на пулю, орбитальных судов ожидали на вертикальных рельсах, с шипением, росчерки испаряющегося жидкого кислорода, белыми облаками выходили в атмосферу. Грузовые площадки, обычно полные упаковками боеприпасов и боеголовок, теперь загружались людьми. Сотни и сотни людей, разношерстная армия, одетая в плащи и собранной из мусора брони, тожественно грузилась в модули. То тут, то там, виднелись высокие фигуры в красной броне, выкрикивающие приказы и направляющие бывших солдат к их точкам вылета.