Божественный яд
Шрифт:
Софья Петровна благоговейно приняла кулечек вощеной бумаги и осторожно понюхала. Пахло каким-то восточным ароматом, загадочным и волнующим. Она подумала, что няня, наверно, уже с ума сходит от страха. Надо срочно бежать обратно.
Госпожа Ванзарова заторопилась. Она искренне поблагодарила Елену Павловну за чудесный подарок и пообещала принести ей в следующий раз какой-нибудь гостинец. Дамы трогательно расцеловались.
— Дорогая, непременно сегодня попробуйте бенгальскую смесь! Не жалейте весь фунтик! Если понравится, принесу еще! И главное, пригласите
— Непременно! И знаете что… — вдруг сказала Софья Петровна. — Завтра здесь в это время я опять хочу с вами свидеться!
— Завтра? — с легким удивлением спросила Студзитская. — Хорошо… Пусть будет завтра…
— Чудесно! А я расскажу, каким получился обед! — восторженно заявила Софья Петровна.
— И обязательно расскажите, понравился ли он господину Ванзарову! — добавила Елена Павловна.
Софье Петровне на миг показалось, что ее подруга как-то странно улыбнулась. Но неприятное наваждение тут же исчезло.
В вагончике конки Лебедев влил в рот даме какую-то жидкость. Подоспевший Родион Георгиевич с облегчением увидел, что подозреваемая у них в руках. Теперь-то она точно не выпрыгнет в форточку, не умчится на тройке и не исчезнет от филерской слежки. Барышня совершенно обессилена и выглядит так же, как и Дэнис Браун.
Лебедев предложил отвезти пойманную в ближайший Второй участок Васильевской части, но Ванзаров приказал ехать сразу на Офицерскую, в управление сыска. Он помнил приказ: соблюдать особую осторожность. На бдительность городовых сыщик надеялся слабо. Он больше доверял хватке ротмистра.
В пролетке барышня потеряла сознание. Лебедев шлепал ее по щекам и кричал извозчику, чтобы тот гнал во весь дух. Но в кабинете сыщика задержанная пришла в себя. Когда Джуранский, усадив ее на стул, расстегнул ей полушубок, дама поморгала глазами и облизнула засохшие губы.
— Кто вы? — еле слышно спросила она, глядя на то, как Лебедев размешивает в стакане белый порошок.
— Я — ваш искренний поклонник, сударыня! — эксперт, придерживая девушку за подбородок, еще раз заставил выпить лекарство. — Некоторым образом, я восхищаюсь вашими способностями. И не я один. Мой коллега, господин Ванзаров, просто горит желанием с вами пообщаться.
Незнакомка повернула голову. Сыщик уже сидел за своим столом и бесцеремонно рылся в ее сумочке.
К своему глубокому разочарованию, Родион Георгиевич не нашел там ни оружия, ни хрустального пузырька, ни записной книжки. Только три мятые сотенные купюры. Теперь коллежскому советнику оставалось принять важное решение: либо немедленно сообщить, что удалось задержать беглянку, либо на свой страх и риск провести допрос и узнать, кто убил Марию Ланге и профессора Серебрякова. Ванзарову приказали ни о чем не расспрашивать задержанную. Но сыщик ни секунды не сомневался: как только дама попадет в лапы политической полиции, он ее уже никогда не увидит.
Лекарство Лебедева начало действовать, и на щеках
Ванзаров решился.
— Познакомьтесь, господа! — он достал маленькую фотокарточку. — Уварова Надежда Петровна, двадцати трех лет отроду, бывшая слушательница Бестужевских курсов. Прячет свою красоту под черной вуалью. Умеет великолепно уходить от филерского наблюдения. Место проживания — неизвестно. Секретный агент Особого отдела полиции по кличке Диана.
— Что вы сказали? — дрогнувшим голосом спросила Уварова.
— То, что слышали, сударыня! Кстати, господа, забыл добавить: наша гостья хладнокровно убила офицера полиции.
— О-о-о! — с восхищением произнес Лебедев. — Я же говорю: талант! Истинный талант!
Уварова опустила голову.
— Вы ошибаетесь! — тихо произнесла она.
— И в чем же, позвольте спросить? — Ванзаров откинулся на спинку кресла. — Не вы ли воткнули спицы в горло вашего полицейского опекуна?! Не вы ли отравили Марию Ланге? А не вы утопили профессора Серебрякова?
Уварова закрыла лицо руками и зарыдала. Она беззвучно вздрагивала всем телом.
Истерика закончилась так же неожиданно, как началась.
— Хорошо, — сказала Уварова зло и решительно. — Мне уже все равно! Они обманули меня!
— Кто они? — мягко спросил Родион Георгиевич.
— Я думала, что работаю на «охранку», а оказалось, что со мной играл в прятки какой-то жалкий Особый отдел полиции! Как я ошиблась! — с горечью крикнула Уварова.
Лебедев и Ванзарова переглянулись. Дама явно имела искаженное представление о политическом сыске.
— Я не хотела убивать офицера. Это была самозащита. Я боролась за свою жизнь. И только.
— Готов поверить, что вы защищались. — Ванзаров встал и, обойдя вокруг стола, сел напротив девушки. — Скажу честно: хотелось бы услышать от вас правду о других убийствах.
На лице Уваровой он не заметил ни тени испуга.
— Я не имею никакого отношения к гибели Марии и Александра Владимировича, — спокойно заявила барышня.
— Позвольте вам не поверить, — грустно сказал Ванзаров.
— Как хотите, — равнодушно парировала Уварова. — Но я не причастна к их смерти.
— А кто же тогда причастен?
— Не знаю, — Уварова потерла виски. — Для меня это был страшный удар.
Весь опыт ведения допросов говорил Родиону Георгиевичу, что задержанная не врет. Он чувствовал это. Но поверить — не мог!
— Надежда Петровна, что вы делали вечером 30 декабря?
— Я пришла к профессору, как обычно, в шестом часу, — медленно проговорила Уварова. — Накрыла чай, мы посидели. Потом профессору стало нехорошо, и я ушла. Мария оставалась в квартире и сказала, что заночует. Она не хотела оставлять Александра Владимировича одного в таком состоянии. На следующий день я приехала к Серебрякову и застала его в страшной истерике. Он рассказал, что Марию утром нашли на улице, завязанную в скатерть. Профессор не знал, как это случилось. Он выпил лекарства и лег спать. Выйдя из дома, я заметила филеров и решила от них избавиться. Вот и все.