Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]
Шрифт:
– Приидет Царствие Божие! – воет Крейчиж. – Истинное Regnum Dei. Мы восторжествуем. Истинная вера восторжествует, придет конец несправедливостям, мир изменится! Чтобы так случилось, ты должен пожертвовать ею!
– Должен пожертвовать ею!
По склону взгорья длинной бесконечной чередой, хороводом спускается Totentanz, danсe macabre. Сотни одетых в изодранные саваны скелетов пляшут и скачут, дергаясь в диких и гротескных прыжках. Развеваются истрепанные хоругви и знамена. Гремят адские барабаны. Слышен хруст костей, клацанье зубов. И дикий, распеваемый скрипящими голосами хорал:
Ktoz js'u boz'i bojovnic'ia z'akona jeho!Над
Камень на бруствер. Ты должен ею пожертвовать.
Рейневан вжимается лицом в гриву, бьет коня шпорами.
Копыта стучат по замерзшей земле.
Кошмар окончился резче, чем начался. Мрак развеялся мгновенно. Возвратился нормальный свет. Нормальное декабрьское небо с висящей на нем бледной как сыр луной. Деревня Франкенберг оказалась там, где ей положено быть, лаяли собаки, дым сползал со стрех, стелился по яру. Далеко на юге, в направлении езды, то есть, пожалуй, в Варде, звонили на нону.
Рейневан ехал, конь мотал головой, косился.
Головная боль прекратилась.
Он проехал Бардо, все еще носящее следы разрушений и пожаров. Переехал на левый берег Нисы. Поднялся на хребет над изломом реки, проехал рядом с деревней Эйхау, спустился в Клодзкскую долину.
В Клодзке звонили на нешпоры.
Объехал город с севера, снова переправившись через Нису. Добрался до развилки дорог, места, где Междулеский тракт пересекался с трактом, ведущим на Левин и Наход.
И здесь, у деревни, названия которой он не знал, его остановила гуситская hlidka. Разведка, патруль, состоящий из трех конных арбалетчиков.
– Я из Фогельзгана, – ответил он на окрик. – Рейнмар из Белявы. Ведите к командиру.
Сироты были на марше. Покинув лагерь под Ренгерсдорфом, армия Краловца двигалась на север. Они идут прямо в долину Счинавки, подумал Рейневан. Мне не придется их уговаривать, убеждать, они без моего участия делают точно то, чего хотел князь Ян. Неужели знак Божий? Мне не надо ничего делать. Я никого не предам. По крайней мере активно действуя. Просто буду молчать. Утаю то, что произошло. Ютта будет спасена.
Охраняемая с флангов конниками и пехотинцами колонна длиной, пожалуй, в полмили – в ее состав входили на глаз что-то около ста пятидесяти боевых телег и с полсотни грузовых, которые назывались «продуктовыми». Прошло некоторое время, пока патруль подвел Рейневана к гейтманам. В самую голову колонны, бывшую уже далеко за Шведельдорфом.
– Рейневан! – Ян Краловец из Градка, казалось, очень удивился. – Ты жив? Говорили, что тебя в Клодзке Пута замучил. Что вы попали ему в лапы, ты и Жехорс… Каким чудом…
– Сейчас не время об этом, брат. Не время.
– Понимаю. – Лицо Краловца стянуло льдом. – Говори, с чем приехал.
Рейневан глубоко вздохнул. Ютта, подумал он. Ютта, прости.
– Ян Зембицкий идет на вас с севера с тысячью тяжеловооруженных конников. Собираются ударить вас на марше. Устроить вам второе Кратцау.
Краловец стиснул зубы, услышав это название.
– Что еще, – спросил он злым голосом, – тебе приказали передать Зембицкий и Пута? К чему ты должен нас склонить?
– Должен был, – с нажимом ответил Рейневан, повернувшись лицом не к Поляку, а к Краловцу. – Я должен был уговорить вас сделать то, что вы как раз делаете сами. Двигаться на север, в долину Счинавки. Вы сами лезете в засаду. Прямо в пасть Яну Зембицкому. Если б я был провокатором, как предполагает господин из Лихвина, мне достаточно было бы молчать. А я вас предостерегаю. Спасаю от поражения и гибели. Вы даже не знаете, какой ценой я это делаю. Если вы считаете меня шпионом – убейте. Больше я не скажу ни слова.
– Это Рейневан, – сказал Бразда из Клитнштейна. – Это один из нас! И он нас предостерегает. Что он может выгадать, предостерегая нас?
– То, что мы задержимся в походе, – медленно проговорил Вилем Йеник. – Что дадим врагам время убежать со всем добром, которое мы идем захватить. Я этого человека не знаю…
– А я знаю, – резко оборвал его Краловец. – Приказываю остановить колонну. Брат Вилем, патрули и разведку на север и в сторону Клодзка. Брат Петр, брат Матей, сформируйте колонну.
– Поставим hradbe?
– Поставим, – подтвердил Краловец, поднимаясь на стременах и оглядываясь. – Там, за той вон речкой, под взгорьем. Как называлось то село, которое мы миновали? Кто-нибудь знает?
– Старый Велислав.
– Вот там и поставим. Вперед, братья.
Установку вагенбурга, vozovej hradby, Рейневан видел уже не раз. Но никогда в таком идеальном исполнении, как сейчас. Сироты Краловца бегали изо всех сил, а порядок и организация вызывали удивление. Вначале организовали центр nukleus – кольцо из телег с провиантом, внутри которого укрыли вьючных коней и скот. Вокруг центра быстро начала создаваться истинная hradba: четырехугольник боевых телег. Возницы ловко подводили телеги на нужные позиции. Коней выпрягали и отводили в центр. Устанавливали телеги по системе «колесо в колесо», так, чтобы левое заднее колесо передней телеги можно было связать цепью с передним правым колесом следующей, в результате чего стена вала из телег имела ступенчатую форму. В оставляемые через несколько телег разрывы вводили артиллерию – хуфницы, тарасницы, малые пушки. Каждую из стен составляли пятьдесят боевых телег, весь вагенбург образовывал квадрат с длиной стороны самое малое двести шагов.
Прежде чем начало смеркаться, вагенбург был готов. И ждал.
– Клодзк мы планировали взять при помощи лазутчика, – повторил Бразда из Клинштейна, задумчиво держа ложку над горшком. – Но из этого ничего не получилось. Всех наших, что были в городе, выловили. И до смерти замучили. Среди них был Жехорс, кажется, его страшно истязали на эшафоте на рынке. А ходили слухи, что и ты там тоже жутко с жизнью расстался. Я рад, что ты уцелел.
– И я рад, – стиснул зубы Рейневан. – А Бисклаврет погиб. Убили его. Это конец Фогельзанга.