Божий промысел по контракту
Шрифт:
Зидоро протянул левую руку, и птица перепорхнула ему на запястье, вцепившись коготками в тонкий материал одеяния. Бережно погладив ее перышки, жрец вежливо попросил:
— Прими послание и отнеси его во дворец королеве Бъянхе.
Птица вроде бы кивнула и прищелкнула клювом.
— Ваше величество, я и посланцы Совета богов, явившиеся в ответ на наши молитвы, отправляемся во дворец. Испрашиваем вашей аудиенции. Зидоро Гарсидо, третий час вечера.
«Отбив телеграмму», мужчина замолчал, и птица снова с достоинством кивнула, тряхнув хохолком. Зидоро еще раз погладил ее нежно-синие перышки и подкинул вверх. Птица легко взлетела, оставив в качестве свидетельств своего пребывания несколько
— Теперь мы можем отправляться, королева предупреждена о нашем прибытии, — пояснил жрец и пригласил: — Пойдемте, на внутреннем дворе храма нас уже должен ждать экипаж. Если нет, кое-кому придется сегодня чистить конюшни вне очереди.
ГЛАВА 13
Дорожные происшествия
Компания двинулась вслед за Зидоро и через небольшую дверь в глубине помещения, за ложной стеной, ограждавшей служителей от досужего любопытства мирян, прошла во внутренний двор, мощенный светлым камнем. Вокруг оказалось немало крупных построек самого разнообразного назначения. По внешнему виду, звукам и витающим в воздухе ароматам Элька смогла опознать колодец, конюшню, кузницу, что-то вроде голубятни (наверное, там проживали храмовые чудо-птички рокх), кухню и прачечную, с развешанными вокруг на веревках свежевыстиранными и сохнущими в лучах заходящего солнца рясами. Дополнением к самому Святилищу Зигиты служил изрядный сад. Наверное, в случае нужды жрецы могли бы выдержать длительную осаду за каменными стенами, ограждающими храм, или, поссорившись с мирскими властями, существовать совершенно автономно, не нуждаясь ни в чьей помощи.
Впрочем, компания посланцев богов успела уделить изучению симпатичной «изнанки» храмовой жизни лишь несколько мгновений, а потом в мирные звуки шагов, разговоров, шороха листвы и отдаленного городского шума, просачивающегося из-за высокой ограды, вплелся шелест крыл и крик. Нет, ШЕЛЕСТ КРЫЛ и КРИК РОКХ! Откуда — не из маленькой же голубятни храма? — взялись они, это множество птиц-вестниц, тучей застлавшие небо.
«Авианалет, все в убежище», — подумала Элька, задрав голову и от всей души надеясь, что симпатичные птички не страдают вредной привычкой ворон гадить в полете. Пусть эти кляксы и считались некоторыми блаженными землянами признаком везения, но девушке, как-то потерявшей из-за «привалившей удачи» любимую ярко-бирюзовую курточку, так не казалось.
А птички между тем лихо, с мастерством летчиков-асов, совершив круг почета над компанией, пошли на снижение, продолжая при этом торжествующе издавать фирменный клич «Рокх!», и снова заложили круг.
— Что-то ваши птички разволновались, — прищурив глаза, заметил Лукас, словно бы невзначай пытаясь отступить к стене храма, где и до двери недалеко.
— Небывалое зрелище, рокх не собираются в стаи, — удивленно сказал Зидоро, но никаких попыток к бегству не сделал, значит, бояться небывалого аэрошоу не стоило, поэтому вся компания осталась во дворе, наблюдать за пернатыми.
Элька подумала было рассказать друзьям о фильме Хичкока, но решила не тревожить лишний раз Гала, а то вдруг шутки не разберет и впрямь решит, что пернатые — враги и их следует порубить в капусту «ради мира на земле». И тогда посланцев точно заклюют местные двуногие, которым эти крылатые синюшки так дороги.
— Может, вы их покормить забыли, вот птички и решили устроить налет? — хмыкнул Рэнд, но ответить Зидоро уже не успел, часть птиц метнулась к деревьям сада и крыше храма, где расселась, точно зрители в партере, а остальные устремились к посланцам Совета богов.
«Рокх!» — крикнула пара синих пичуг, садясь на плечи Эльке, как диковинные эполеты. «Рокх!» — повторила еще четыре их товарки, оккупируя плечи мосье мага. «Рокх!» — заорала пара, экзотическими браслетами приземлившаяся на запястья Рэнда: «Рокх! Рокх! Рокх!» — поддакнула целая стайка птиц, рассевшаяся на высоком Гале, причем одна то ли особо привилегированная, то ли самая наглая птица с особенно встопорщенным голубеньким хохолком устроилась прямо на голове воителя. Тот замер неподвижно, чтобы не причинить вреда мелким созданиям, отчего сразу стал похож на статую, а Элька едва удержала рвущийся наружу смех, уж больно к месту вспомнилась парочка анекдотов об оживших статуях и голубях. А вот Лукас и Рэнд походили на пару дрессировщиков из цирка, демонстрирующих новенький номер.
Собственные плечевые птички Эльки, аккуратно перебирая лапками с острыми черными коготками, топтались на живом насесте. Девушка скосила глаза: да, коготки острые. Как-то ей довелось вызволять глупыша-стрижа, застрявшего между рамами, вот такие точно коготочки расцарапали руки спасительницы до крови, пока она вытаскивала перепуганную птичку и открывала нараспашку окно, чтобы выпустить неудачника на волю. Потом залитые йодом длани благодетельницы долго походили на неудачное пособие по хохломской росписи. Но рокх вели себя аккуратно, словно знали, насколько можно сжать коготки, чтобы не поцарапать девушку. Их теплое, пушистое присутствие оказалось неожиданно приятным, да и пахло от вестниц не совсем по-птичьи, чем-то травяным и почему-то корицей. А когда голубой хохолок одной вестницы потерся о щеку Эльки, та окончательно растрогалась и бережно погладила красавиц, старательно копируя действия жреца. Птицы, принимая ласку, с достоинством склонили головки и едва слышно закурлыкали, нет, не как дурни-голуби, скорее, так могли бы мурлыкать крылатые кошки.
— Знамение! — вслушиваясь в рокх-концерт, звучащий со всех насестов в округе, и смотря чуть ли не влюбленными глазами на пришельцев, поглаживающих вестниц, благоговейно выдохнул Зидоро. — Вас отметили вестницы!
— Надеюсь, исключительно в переносном смысле, месье? — Похоже, франтоватого Лукаса тревожила та же навязчивая идея, что и Эльку. «Гуано с зеленого камзола небось отстирывается так же хреново, как с голубой блузки», — посочувствовала девушка. Впрочем, сама она уже перестала опасаться за чистоту одежды, решив, что местные разумные пернатые достаточно разумны, чтобы не гадить на гостей.
Словно в ответ на вопрос мосье, птички еще раз выдали «рокх-арию» и снялись с насестов, только ветерок от их крылышек взметнул волосы людей. Туча птиц поднялась в воздух и так же стремительно, как появилась, исчезла.
— Стало быть, легитимность нашей миссии подтверждена, — удовлетворенно, в еще большей степени потому, что осталась цела одежда, отметил Лукас, а Элька неожиданно заметила:
— А в моем мире синяя птица считается символом счастья!
— Надо же! — восхитился Зидоро, сопровождая компанию к воротам ограды. — У вас тоже живут рокх?
— Нет, таких замечательных существ у нас нет, синими бывают только декоративные петухи и попугаи, а Птица Счастья — это сказка, считается, что ее невозможно поймать, да и нельзя, она должна прилететь сама, свободно, только тогда счастье и получится, а насильно удачи не добьешься, — задумчиво улыбнулась девушка и продекламировала: — «Подкрадешься, она обманет и вот уже навсегда ушла, и только небо тебя поманит синим взмахом ее крыла».
— Какое образное и точное высказывание, мадемуазель, это творение какого-то поэта из вашего мира? — уточнил любопытный Лукас.