Божья кара
Шрифт:
Женино психическое состояние требовало частых контактов, и уже к концу первой недели Рудольф Борисович предложил ей испробовать эффективное современное средство – лечебный гипноз. Женя, конечно же, согласилась, хотя дальнейший ход расследования уже перестал быть столь интересен, поскольку главный секрет фокусника уже был раскрыт. Ни таблетки, ни таинственные уколы, а простой гипноз. Впрочем, очевидно, очень действенный.
К этому времени Женя уже твердо удостоверилась в том, что Алла Дмитриевна Субботина именно сюда направила свою подчиненную, а также в том, что и Попкова, и Коваленко, и Александра Сабирова посещали эту клинику с романтическим и многообещающим названием «Линия Успеха», к тому же работающую под эгидой Американской ассоциации психотерапевтов. Которой, как оказалось, не существует в природе, а есть Американская ассоциация психиатров, но какой
А самое главное, Женя убедилась, что ее версия оказалась верной, да, она грешила на секту, а на деле оказалась клиника, но ведь в главном Женя не ошиблась. Девушек убила организация. И если раньше Женя не могла понять, для чего это было нужно, ведь секте было гораздо выгоднее иметь живых членов и тянуть с них взносы, а, например, клинике иметь живых пациентов, все же она не похоронное бюро, и тянуть с них гонорары, то потом у нее случилось озарение, и она в один миг поняла, почему именно эти четыре столь разные девушки оказались на краю моста, платформы, подоконника. Все они были одиноки и имели дорогостоящее недвижимое имущество, которое могли завещать, а публичный способ ухода из жизни гарантировал закрытие дела об их смерти с резюме «самоубийство». Это было так очевидно, так закономерно, что Женя потом долго еще удивлялась, как это она раньше не сообразила, не разглядела простую истину, особенно после поисков Даниила Самоварова.
Вероятно, этот паренек и в глаза не видел Аню Лосеву, так же как и она его. Возможно, он вообще плохо представлял себе, во что ввязывается, выписывая доверенность на получение наследства, и, возможно, его уже нет в живых, а его труп не будет никогда найден, потому как нахождение трупа автоматически отменит выданную им доверенность. А может, он и жив, просто сидит где-то в глухой деревушке под присмотром надежного человека, получает ежедневную дозу наркоты и совершенно счастлив.
Эти несложные выводы заставили Женю всерьез заняться поиском наследников прочих погибших девушек, и как выяснилось, таковые обнаружились. У всех, кроме Сабировой, но здесь Женя была уверена: все дело во времени, наследник просто не успел объявиться.
Самостоятельно проведя эти изыскания, Женя явилась в знакомый кабинет к капитану Суровцеву Петру Леонидовичу и доходчиво и убедительно изложила ему собственную версию гибели Коваленко, а также еще трех девушек.
Суровцев долго упирался, спорил, осмеивал ее версию, огрызался, дулся, упрямился, сопротивлялся, категорически не желая по новой открывать это забытое, закрытое дело. Угрожал и запугивал. Но его беда была в том, что Женя его уже совершенно не боялась, прекрасно понимала, что деваться Суровцеву от нее некуда. С помощью женской интуиции она безошибочно вычислила все его слабые точки и бессовестно на них жала, не давая капитану роздыху, до тех пор, пока он, безобразно выругавшись и швырнув стул в угол кабинета, не сдался. Женя, проявив выдержку и благородство, даже смеяться вслух над ним не стала, а просто сдержанно похвалила за понимание и добросовестное отношение к делу. За что получила еще один «убийственный» взгляд и красочный рассказ о собственной неотразимой натуре.
Но потом дело пошло на лад. Суровцев смирился с неизбежным и взялся за дело.
Как оказалось, точнее выяснилось, то, что не заметила Женя, все завещания – и Лосевой, и Попковой, и Коваленко, и Сабировой – были засвидетельствованы одним и тем же нотариусом. Вполне легальным. Суровцев его разыскал и прижал к стенке. Много труда это не потребовало. Нотариус оказался хоть и нечистым на руку, и жадным до легких денег, но очень хлипким, и долго не продержался. Женя сама это видела, поскольку неотступно следовала за Суровцевым, иногда даже с оператором. И хотя Петр Леонидович то и дело скрипел зубами, но терпел, потому как теперь решение о сотрудничестве с тележурналистами было принято на высоком уровне, и, надо признаться, не без Ольгиной помощи. Постепенно Суровцев к Жене привык, злиться на нее перестал, и у них установились вполне дружеские отношения.
И все же само по себе обнаружение нотариуса и его признание не давали поводов для ареста главного преступника. Поиск Самоварова и прочих наследников ничего не дал, так же как и их доверенного лица. Судя
После этого Рудольф Борисович принялся насаждать суицидальные идеи в беззащитное сознание находящейся под гипнозом Жени. Женя, которая, естественно, пребывала в твердом уме и полном сознании, прилагала максимум усилий для создания достоверной картины жертвы внушения. Для этого она пересмотрела сотни две записей сеансов гипноза по ютюбу, несколько раз консультировалась с опытными психиатрами и один раз с настоящим гипнотизером, которого раздобыла где-то Ганелина.
В общем, дело близилось к финалу. Но финалу, не запланированному Рудольфом Борисовичем Виппером, а умело подготовленному Жениной рабочей группой и капитаном Суровцевым.
Тенгиз Карпович Трупп, ежедневно трепетавший от счастья, просматривая очередные отснятые материалы и выслушивая Женины отчеты, уже строил определенные планы расширения канала, или бегства с него на более крупный, естественно, в компании с Женей. К ней он теперь обращался на «вы» и по имени-отчеству. Поначалу Женя чувствовала себя неловко и пыталась его от этой новой привычки отучить, но потом вошла во вкус и почувствовала себя этакой важной персоной.
Самым сложным было заманить Виппера на шоу, при этом не выдав себя. Суровцев идее всячески противился, но Женя с Труппом настаивали, а полицейское начальство, жаждущее позитивного бесплатного пиара, их горячо поддерживало.
В итоге, очень осторожно, словно с последней просьбой, обратилась Женя к Рудольфу Борисовичу с предложением поучаствовать в шоу, посвященном Ане Лосевой и прочим жертвам недобросовестного гинеколога. Прозвучало это как обещание покончить с собой немедленно, как только исполнится ее мечта стать ведущей шоу.
Вероятно, Рудольфу Борисовичу хотелось поставить поскорее жирную точку в Жениной биографии, и он с радостью согласился. За что теперь и расплачивался, сидя в студии и глядя на обыск в собственной конторе.
– Итак, Рудольф Борисович, а точнее Павел Семенович, – злорадно, с нотками торжества обратилась к бледному Випперу Женя, – я думаю, время сбросить маски настало. Дело в том, дорогие друзья, что наш гость, которого и пациенты, и коллеги знали как Рудольфа Борисовича Виппера, является Казачкиным Павлом Семеновичем. Павел Семенович действительно талантливый врач-психиатр, правда, ранее осужденный за мошенничество и лишенный права заниматься врачебной практикой, поскольку неоднократно пытался использовать полученные от пациентов сведения в личных корыстных целях. Иногда с немалыми материальными потерями для больных. Будучи лишенным права заниматься врачебной деятельностью, давал сеансы гипноза в провинциальных цирках, где и довел свое мастерство до совершенства. Но, к сожалению, его блистательная карьера была прервана сотрудниками правоохранительных органов, и господин Казачкин отправился в места не столь отдаленные. Увы, ненадолго. Что тому причиной, примерное ли поведение осужденного Казачкина, или «личное обаяние», не известно. Но вскоре он снова оказался на свободе. – На всем протяжении Жениного рассказа на экране демонстрировались выдержки из протоколов, фотографии осужденного и красиво распечатанная биография гражданина Казачкина Павла Семеновича, с датами, статьями и прочими юридическими подробностями.