БП - 2
Шрифт:
— Нет! – Люмбери попытался уложить безумца обратно, но тычок руки-протеза в грудь оттолкнул его на шаг назад – Еще рано! Мы должны следовать процедурам! А печеночный имплантат? Он только вставлен! Толком не протестирован! Ведь мы же не хотим повторения недавней печальной истории, верно?
— Сейчас, сейчас – кивнул Нортис – Я только попробую. Я только сделаю шаг… ШАГ! – крик парня ударил доктора сильнее чем недавний тычок и Люмбери отступил дальше. Психопатам лучше не мешать, лучше не вставать у них на пути.
С тихим стуком металлические ступни коснулись пола. Вертинский невольно вскрикнул от новой вспышки боли, на пол полетели брызги крови,
— Я стою… – всхлипнул Нортис, раскачиваясь из стороны в стороны, держась руками за стол – Я стою-ю-ю…
— Да-да – согласился Люмбери, пытающийся решить, стоит ли вколоть себе еще одну дозу «успокоительного» или его сердце не выдержит новой порции. В его руке похрустывал крепко сжимаемый пластиковый дозер.
— Ш-шаг… – дернувшаяся правая нога продвинулась вперед.
Вертинский шагнул. Впервые за долгие годы жестоко искалеченный парень смог встать во весь рост и сделать пусть неверный, слабый, небольшой, но все же шаг! Он стоял на своих ногах! Бледные до синевы губы растянулись в безумной ухмылке. Комнату огласил лающий хохот взахлеб. Нормальный человек не может так смеяться. Просто не может…
Решившийся доктор выдавил себе в шею еще одну дозу. Она ему нужна. Очень нужна… слишком уж все безумно вокруг. Стоящий на протезах хохочущий психопат, яркие лампы отражаются в лужицах и брызгах разлитой по полу крови… ему нужна еще одна доза. Только чтобы успокоиться, это сбережет его мозги…
Резкий сигнал домашней системы для обоих стал неожиданностью. Хохот Вертинского оборвался. И доктор и калека взглянули на дверь. Установленный рядом с ней экран ожил, на нем появилась картинка окровавленного лица, яростно орущего в микрофон:
— Док! Открывай! Это я – Клык! Мне нужна штопка! Открывай!
— Какие гости – губы Нортиса опять расплылись в широченной улыбке – Это же наш любитель калечить людей. Что сегодня за день… что за день! Неужто наступило рождество?
— Господи! Это Клык! – всхлипнул в припадке химического веселья Люмбери – Из «нулей»!
— Док! Открывай! Живо!
— Не заставляйте дорогих гостей ждать на пороге – прорычал Нортис, берясь за рукоять мачете и вместе с ним неловко опускаясь на стальные колени, а затем ложась ничком и начиная ползти к двери – Проявите вежливость! Впустите его… по моему сигналу…
25.
— Док! Хватай иглу! Да чтобы шрамы были аккуратными! – Клык с ходу начал командовать, широко шагнув к сжавшемуся в пугливой комок доктору Люмбери и сунув ему под нос израненную ладонь – Что-то же можно сделать? Вернуть пальцы? Эй, док! Очнись мать твою! Эй! – жесткая пощечина изуродованной ладонью оставили на щеке доктора смазанный кровавый отпечаток, Клык взвыл от боли, схватился за запястье – А мать твою! Мать твою! Мать твою! Гребанный Мика! Гребанные крысы! Гребаный ты Люмбери! Очнись!
— Какой крик – осклабился Люмбери, медленно стирая рукавом кровь с щеки – А он умеет терпеть боль… совсем пацан, но боль терпеть умеет – адскую боль! А ты такой большой… и плачешь как девчонка…
— А?! Ты охренел?! – здоровая ручища дернулась вперед и облапила горло доктора – Я из тебя твою сраную жизнь выдавлю! – разъяренный громила раскачивался в припадке бешенства, уже втором за последние десять минут. Первый настиг его у самой двери, заставил кататься на замусоренном полу и бить кулаком в стену, рыча от бессильной злости. «Нолей» сделали в ноль… какое позорное избиение. И все видели его бегство!
Едва оклемавшись, Клык заявился к Люмбери и что он слышит от трусливого лекаришки? Что он плачет как девчонка?! Мир сошел с ума! Слизняки обзавелись хребтом?! Он искалечит доктора – сразу после того, как тот его подштопает.
— Кхр-р-р… – Люмбери начал синеть.
— Отпусти доброго доктора Люмбери – тихий голос донесся из-за спины и снизу.
Отреагировать Клык не успел. Он задрал голову и дико заорал от пронзившей его немыслимой боли. Да, такого он не ощущал никогда до этого. Но до этого момента никто не взрезал его подколенные ямки – обе одновременно и очень-очень глубоко…
Нортис не успел спрятаться. Он просто затаился в темном углу. Уровень детской игры в прятки. Не выше. Но этого хватило. Ярость, унижение, боль, испуг – когда человека одновременно обуревают столько эмоций и чувств, он редко смотрит по сторонам. А если и смотрит – ничего не видит. Так случилось и сейчас. Зашедший Клык бросил быстрый взгляд в темный угол. Он возможно даже увидел сжавшегося на полу окровавленного парня. Увидел глазами. Но разгоряченный мозг попросту не принял сигнала.
Тяжелый тесак в разозленных руках… Нортиса тоже обуревали чувства и эмоции. Ярость и боль. Этого хватило, чтобы в разы увеличить силу режущего удара. Лезвие прошлось по подколенным ямкам как коса. Брызнули струи крови перекачиваемой разгоряченным огромным сердцем стероидного качка. Из раскрытого клыкастого рта раздался вопль. Мускулистая ручища сжалась в спазме и разжалась. Но последнего усилия крепких пальцев хватило, чтобы в шее доктора Люмбери что-то жалобно хрустнуло. Накачанный наркотиками доктор отшагнул, ощупал скособоченную на левый бок шею и с веселым подвывающим смехом поспешил к закрепленному на стене зеркалу. Занятый странно искривившейся шеей доктор не обратил ни малейшего внимания на рухнувшего на пол воющего великана.
Следующие несколько ударов – кто считает? – Норис нанес по тыльной стороне громадных бедер, нанося рану за раной. Одной рукой бил – тесак зажат в стальных пальцах – на локте другой подтягивался дальше и дальше, помогая себе культями ног, еще не осознав до конца, что у него отныне почти полноценные ноги. Ползти удавалось недостаточно быстро – тело ослаблено проблемами с искусственной печенью. Тело отравлено. Потеря крови после операции. Снова жалкая плоть подводит его… тогда как едва слышно гудящий протез руки работал отменно.
Клык уже мало что мог противопоставить своему убийце. Он умирал. Слишком большая потеря крови породила ватную слабость, невероятно сильные руки, бугрящиеся от избытка мышц, бессильно подгибались. Изрубленные ноги едва шевелились. Но Клык был бойцом. Он начал подниматься, уже почти ничего не соображая, выдавливая из глотки натужные сипящие звуки, обрывки лающих слов, хрипы и всхлипы. Вокруг него расплывалась лужа крови. По луже полз извивающийся молчаливый калека.
В следующий и последний удар Нортис вложил все остатки сил. Он до предела подался вперед, приподнявшись на локте вытянулся сам и вытянул руку с тесаком. И ударил. Тяжелое острие не достало до затылка. Но ударило по удачно подставленной шее. И Клык обмяк. Рухнул на мокрый от крови пол и застыл в неподвижности. Тесак сделал что-то нехорошее с его шейными позвонками и спинным мозгом. Что-то очень нехорошее, раз Клык даже не мог пощупать внезапно онемевшими руками проблемное место. Он просто лежал и быстро умирал, обильно истекая кровью.