Брачные игры
Шрифт:
– Когда-нибудь ты зайдешь слишком далеко, помяни мое слово. – Лорд Дункан погрозил дочери пальцем, прежде чем снова повернуться к гостю. – Ну что, сбор отменяется?
– Боюсь, что так, – вздохнул лорд Беренджер.
– Ладно, не переживайте, – успокоил его лорд Дункан на удивление жизнерадостным тоном. – Садитесь, дружище, – указал он на диван, где сидела Лаура, все еще погруженная в свою книгу, а сам расположился напротив, рядом с графиней, и обратился к ней: – Вы ведь не собирались завтра охотиться, моя дорогая?
– Нет, охота не относится к числу
Сестры обменялись выразительными взглядами. Нежелание графини участвовать в завтрашней охоте, похоже, объясняло тот удивительный факт, что их отец так быстро оправился от разочарования.
– О, я вижу, вы читаете Данте, мисс Делла Лука, – заметил лорд Беренджер, склонившись, чтобы заглянуть в книгу, которую Лаура держала в руках. – И по-итальянски. Я всегда считал, что литературные произведения много теряют при переводе.
– Несомненно. – Лаура подняла на него удивленный взгляд. – Вы поклонник Италии, милорд?
– Я прожил там три года, – проговорил он. – Во Флоренции, когда учился в университете.
Глаза Лауры расширились.
– Firenze, – вздохнула она. – Мой дом. – Она прижала ладонь к своей плоской груди. – Прекрасный город, он живет в сердце каждого, кто имел счастье его посетить, не правда ли? Полагаю, вы говорите по-итальянски?
Он ответил ей на беглом итальянском. Лаура с явным наслаждением внимала, кивая и улыбаясь, затем защебетала на том же языке, размахивая руками, словно дирижировала оркестром.
Кто бы мог подумать, что Джордж Беренджер, добродушный и простоватый сельский помещик, обладает такими скрытыми глубинами, изумлялась Честити, наблюдая за ними. А что, если обратить создавшуюся ситуацию на пользу брачному агентству? Она взглянула на Пруденс, гадая, не пришла ли ей в голову та же мысль. Пруденс подняла брови, затем встала из-за стола с нардами, где они играли с Сарой, и с небрежным видом направилась к фортепиано.
– Хочешь сыграть, Пру? – спросила Констанс, следуя за ней. – Может, составим дуэт?
– Я буду переворачивать ноты, – рассудила Честити, присоединившись к сестрам. – Есть какие-нибудь идеи? – шепнула она, перебирая ноты как бы в поисках нужной мелодии.
– Да, но как мы заманим его в Лондон? – осведомилась Констанс, тоже делая вид, что просматривает стопку нот.
– Если мы обеспечим им регулярные встречи в течение следующих двух недель, можно надеяться, что об остальном они позаботятся сами, – прошептала Пруденс.
– Может, пригласить его к нам на ленч завтра утром, раз охота отменяется? – предложила Честити. – Он наверняка скучает, привязанный к дому, без семьи и друзей. Посадим их рядом за столом.
– О чем вы шепчетесь?
Сестры подпрыгнули, виновато воззрившись на Дугласа, появившегося сзади.
– О музыке, – сообразила Честити. – Никак не можем найти нужные ноты. Не понимаю, куда они запропастились.
Она обернулась к остальной компании и поспешно спросила:
– Лаура, вы поете... возможно, по-итальянски?
– Разумеется, – молвила та. – Все великие музыкальные произведения
– О, это язык оперы, – с воодушевлением откликнулся тот и, к величайшему изумлению присутствующих, поднялся со своего места и разразился арией из «Дон Жуана».
Лаура восторженно взирала на него, прижав сцепленные руки к груди, а когда он закончил, несколько изумленный собственным порывом, зааплодировала с возгласами:
– Браво! Браво, синьор!
– Боже правый, дружище, – слабым голосом произнес лорд Дункан. – Никогда не думал, что вы способны на такое.
– О, я учился оперному пению, то есть брал уроки во Флоренции, – признался лорд Беренджер, смутившись. – Юношеское увлечение, так сказать. Но после смерти отца пришлось вернуться в Англию и взяться за управление поместьем. На всякие глупости просто не оставалось времени. – Он снова сел и вытер вспотевший лоб большим клетчатым платком.
– Глупости, милорд? – переспросила Лаура. – Не могу с вами согласиться, ведь вы говорите о прекраснейшей музыке мира. И у вас замечательный голос. Как печально, что, имея такую возвышенную душу, вы вынуждены вести прозаическое существование. – Она обвела рукой, указывая на типично английское окружение, лишенное, с ее точки зрения, всякой поэзии. – Погубить такой талант... Какая трагедия!
– Ну, я не стаи бы называть мою жизнь трагедией, мисс Делла Лука, – прервал он ее.
– О, не отрицайте, милорд, и прошу вас, зовите меня Лаурой. – Она схватила его руку и сжала ее в своих ладонях.
– Кажется, ставки дотторе пошли вниз, – шепнула Честити, забыв о Дугласе, все еще стоявшем рядом.
– И что означает ваше замечание? – справился доктор у Честити.
– О, ничего, – подавила она смешок. – Абсолютно ничего.
Дуглас прищурился, продолжая подозрительно смотреть на нее. Пруденс села за пианино и ударила по клавишам.
– Будут какие-нибудь пожелания? – громко обратилась она к обществу.
Глава 16
– Что все-таки означало твое остроумное замечание насчет дотторе? – задал Дуглас вопрос Честити позже вечером, когда лежал на ее постели, облаченный в халат. Подложив под голову руки, он лениво наблюдал, как она раздевается. – Только не повторяй «ничего», да еще с невинным видом.
Честити, занятая тем, что расстегивала нижнюю юбку, оглянулась на него.
– Да ничего особенного, – успокоила она. – Просто семейная шутка.
– Ну, если она касается меня, то едва ли ее можно считать семейной, – настаивал Дуглас.
– А с чего ты взял, что она касается тебя? – Она стянула сорочку через голову.
– Насколько мне известно, я здесь единственный дотторе. – Он любовался изящной линией ее спины, с нетерпением ожидая, когда она избавится от остатков одежды.