Брачный марафон
Шрифт:
– Пообещайте, что станете безоговорочно слушаться меня, – жестко приказала Елена.
– Обещаю, – пробормотала я, – если вы обещаете, что я рано или поздно вернусь в Россию.
– Это без сомнения, – кивнула она, распечатывая на больничном принтере какой-то договор.
– Но не к пенсии, – уточнила я. Я уже тертый калач, стреляный воробей. Меня на мякине не проведешь. Я тоже могу быть жесткой и заранее оговаривать условия.
– Совершенно точно в течение года. Или раньше, если вы дадите мне доверенность на ведение процесса. Как только иск будет принят на рассмотрение, вы сможете улететь. Так вас устроит? – деловито оглядела меня она.
– Очень! –
– Какое? – нахмурилась Елена.
– Вы должны обещать, что в случае победы компенсируете все мои расходы на перелет. А то для меня не так просто вернуть подругам три штуки. Или сколько они вам передали?
– Я вам гарантирую, – с облегчением вздохнула Елена, – что в случае победы вы не только компенсируете все расходы, но и получите деньги сверху. Ровно половину от того, что я смогу отсудить для вас. Окей?
– Окей, – кивнула я и подписала бумаги, которые оказались договором, по которому я нанимала Елену для ведения дела. За половину всего, что она для меня потребует. Пятьдесят процентов! Не хило! Однако! С другой стороны, она не получит ничего, если проиграет. Так что флаг ей в руки. Пусть теперь она разбивает себе лоб о Лайоновы идиотизмы.
На следующее утро в мой дом пришли какие-то строгие необщительные мужчины (нас прислала Елена. Вы должны были быть предупреждены). Они пошлялись по дому, попереворачивали какие-то вазы, развинтили и свинтили обратно телефон.
– Это и есть прослушка? – с интересом приглядывалась я.
– Все разговоры будут фиксироваться. Старайтесь не допускать, чтобы посторонние звуки мешали записи. Вода, посудомойка (мы ей не пользовались, потому что я и сама неплохо справлялась на Лайнов взгляд), стиральная машина, газонокосилка. Любой громкий агрегат. Потом будут проблемы с идентификацией голосов, – бесстрастно пояснил Джеймс Бонд в рабочей форме монтера телевизоров. У меня кровь застыла в жилах. Интересно, Лайон способен на убийство? Поживем – увидим.
Тридцать один год – грустная дата, особенно когда в твоей жизни так ничего и не происходит. Правда, моя жизнь явно не стояла на месте, однако есть некоторая разница между переменами и стихийными бедствиями. Перемены – это когда тебе прибавляют зарплату или сообщают, что ты выиграла в лотерею. А когда тебя запихивают в самолет до Вашингтона и выкидывают на землю другого полушария под ручку с нелюбимым мужчиной – это ураган, тайфун или цунами. Двадцать пятого сентября две тысячи второго года за окном нашего таунхауса неуютный порывистый ветер поднимал вверх и переворачивал желтые осенние листья. Была среда, в связи с чем Лайон отбыл на работу также, как и обычно. Утром он спустился в гостиную, где я по соглашению сторон ночевала до дня рождения (а врач так велел!), чмокнул в щечку (Happy birthday to you), чуть дольше, чем я надеялась, задержал руку на моей груди и прошептал «До вечера». Я сделала вид, что категорически неспособна проснуться, но, как только за ним захлопнулась входная дверь, вскочила и поскакала в душ. Порадую-ка я себя, полежу в пенной ванной, намечтаюсь о Полянском до одурения, завернусь в махровый халат и буду пить кофе с сыром, пока не пойму, что готова к труду и обороне. Сегодня на повестке дня стоял праздничный ужин и попытка получить по-настоящему ценные подарок на день рождения – вернуть паспорт.
– Дорогая, какие чудные запахи! – засюсюкал Лайон, просочившись в прихожую. – Знаешь, я сегодня целый день ничего не ел, так и думал, что ты сделаешь что-то удивительное.
– Мой руки и проходи, – крикнула из кухни я. Борщ
– Вау! Красота! – обалдел от такого великолепия Лайон.
– На мой день рождения у нас будет настоящий русский праздничный стол, – сама порадовалась я. Эх, может, отложить разговор на завтра?
– Ты у меня чудо! – расчувствовался Лайон. Он посмотрел на меня сальными глазами и притянул к груди. Поцелуй был долгим и мучительным. Невозможно. Я не могу. Ну почему я не люблю его? Ведь не самый плохой муж на свете! Ну, подумаешь, экономный. И циничный. А что, мой Олег Петрович был идеалом? Но с ним я жила целых шесть лет и прощала его женатость и кучу детей. С Лайоном же я не могу даже спокойно поцеловаться.
– Пойдем к столу, – попыталась вырваться из его страстных объятий я.
– В спальню. Я уже с ума схожу, – прорычал Лайон и попытался подхватить меня на руки.
– Нет. Не сейчас. Я не могу! – заверещала я.
– Но почему? – посмотрел на меня потемневшими глазами он. И почему только я от этого испытываю страстное желание бежать?
– Я так долго готовила этот ужин! – лицемерно отмазалась я. А ведь я могу быть стервой! Надо же!
– Давай, я подарю тебе подарок, – выпустил меня из рук Лайон. Я с интересом смотрела ему вслед. Подарок? Лайон? Это же почти не пересекающиеся параллельные прямые. Лайон суетливо покопался в недрах свой сумки и вдруг извлек из нее миниатюрный кулон-колье. Я замерла. Кулон. Опять кулон.
– Какая прелесть, – выдавила из себя я. – И как тебе пришло в голову подарить мне его.
– Ну, тридцать один год – конечно, не круглая дата. Но, учитывая все, что ты перенесла… Я подумал, тебе будет приятно. Получить что-то красивое.
– Мне приятно, – заверила я его, вертя в руках маленькое колье, похожее на искрящийся дождь, рассыпанный по серебру. – Что это за камни?
– Стразы. И серебряное напыление. Правда, выглядят совсем как настоящие? – возбужденно жестикулировал Лайон.
– Это не драгоценность? – удивилась я. – А как похоже!
– Когда ты родишь нашего первого ребенка, я подарю тебе изумрудное ожерелье, – с пафосом сообщил Лайон.
– Первого? – в изумлении посмотрела на него я. Надо же, как у него все предусмотрено. Настоящий ранжир. А я, между прочим, от законного мужа вполне была бы готова принять и подлинное колье. Хотя бы с одним завалященьким бриллиантом. Не слишком почетно получить за все мои муки купленное наверняка на распродаже колье с «напылением». Вот такой Лайон и есть. У него все дутое, покрытое слоем напыления. Пожалуй, надо не строить больше иллюзий. Пора соблюдать свои интересы.
– Знаешь, я хотела с тобой поговорить, – пробормотала я, оставив колье на столике и забыв о нем навсегда. Если уж я не хочу Лайона, незачем мне и хотеть его подарков.
– О чем? – деловито спросил он. – Слушай, я так проголодался.
– Очень хорошо. Как раз и поговорим в гостиной, – улыбнулась я, вспоминая, что там стоит микрофон.
– А что такое? – напряженно вгляделся в меня Лайон. Да, я была загадкой, которую было не под силу разгадать даже мне самой, но сегодня никому не надо будет решать ребус. Играем почти в открытую. Почти, потому что Елену, как джокер, я все-таки припрячу в рукаве. Я подождала, пока Лайон еще раз вымоет руки, потом сядет за стол, потом прошла в кухню, выключила капающую из крана воду и прислушалась, нет ли каких-то дополнительных шумов. Потом села за стол к нему, кивнула, чтобы он налил мне вина и, наконец, выпалила: