Брадобрей для Старика Хоттабыча
Шрифт:
Мартин обнял ее.
– Я люблю тебя, Янка. И мне всё равно, кто отец ребёнка. Ева всегда была и будет только моей дочерью. Твоей и моей, понимаешь?
Яна прижалась к нему.
– Давай больше никогда-никогда не возвращаться к этому разговору, хорошо? Ева – твоя дочь, и это подтверждено документально, так что нам больше не о чем беспокоиться. – Она взяла со стола бокал шампанского и передала его Мартину. – Давай выпьем за нас. За наше будущее!
– И пусть оно будет безоблачным, как этот день! – добавил Мартин.
Яна подняла свой бокал, и они
В этот момент раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказала Яна.
Дверь номера распахнулась – и на пороге возник Карл Штольберг.
Мартин и Яна молча уставились на князя. Тот прошёлся по номеру, словно внимательно рассматривая обстановку, и остановился перед диваном из мягкой кожи, на котором сидели Яна и Мартин.
– Чем обязан? – спросил Мартин.
Штольберг без лишних слов плюхнулся в кресло. Губы его скривились в недоброй ухмылке.
– Хорошо вам? Воркуете, голубки?
Сразу же стало понятно, что князь не в себе, что он крепко выпил и крайне возбуждён.
– Карл, в чем дело? Почему ты в таком виде? – недовольно спросила Яна и поставила бокал.
– А что в моём виде тебе не по нраву?
– Ты, кажется, нетрезв.
– Ну что ты! Я просто весел. Прости, что ворвался без приглашения. Какие вы красивые! Такая идеальная пара! Вам ведь все так говорят? Тебе, Яна, так идёт глубокий синий цвет. Платье – чудо! Твои большие голубые глаза словно два глубоких озера. А какая у тебя талия! Мартин, у тебя получается обхватить ее талию ладонями? У меня получалось. Эх, давно это было! Ты ее держишь и боишься сломать. А твоих пальцев касаются кончики ее роскошных длинных волос.
– Карл, прекрати! Что на тебя нашло? – Яне стало не по себе.
– На меня нашло много лет назад, ты не почувствовала? Я добивался, ждал, переживал, страдал… Кому до этого было дело? Сбитый лётчик. Был у тебя роман с чешским князем, и что? Был и был… Ты всегда так резко отталкивала меня, особенно, когда в твоей жизни появился Мартин. Но со мной всегда играла злую шутку девушка по имени Надежда. И когда ты пришла ко мне уничтоженная, измотанная, с токсикозом, в тяжёлом моральном расстройстве, я решил, что это награда за все мои страдания. Мне было всё равно, от кого у тебя ребёнок, главное, чтобы мы стали вместе жить. Но всё оказалось не так радужно. Ты пришла словно для того, чтобы поиздеваться надо мной. Живёшь со мной, а страдаешь по другому мужчине. И ничего, совсем ничего я не могу изменить, как бы ни старался. Конечно, я попытался взять себя в руки, я боялся за твою жизнь, за твоё здоровье. Я принял на тот момент единственно правильное решение. Но я ошибся, уступив тебя Мартину. О, как я ошибся! Ты ушла и унесла Еву. Вы покинули мой дом, но не покинули моё сердце. Я постоянно думаю о тебе, Яна, и, поверь, это очень больно…
Яна взмахом руки прервала Карла:
– Я воссоединилась с отцом моего ребёнка. По-моему, это справедливо. Ты ведь не против, Карл, чтобы моя Ева жила с родным отцом?
Карл как-то странно посмотрел на нее и усмехнулся.
– Ты сказала с «родным»? Так почему же ты
Возникла долгая пауза, которую нарушила Яна.
– Что ты хочешь сказать, Карл?
Карл встал с кресла, вскинул голову и спокойно произнёс, чётко выговаривая слова:
– Ева – моя дочь. А я ее отец.
Яна побледнела.
– Объяснись…
– Я подделал тест ДНК, в котором говорилось, что Мартин отец ребёнка. А вот настоящий документ. – И Штольберг протянул Яне бумагу.
Яна дрогнувшей рукой взяла лист с печатью.
– Но зачем, Карл, тебе это было нужно? Зачем этот обман?
– Всё сложно и одновременно просто. Я понял, что свалял дурака и своими собственными руками лишил себя счастья. Я просто исправил собственную ошибку. Ты останешься со мной, я не дам тебе разрешения увезти ребёнка из страны.
– Ну ты и подонок! – Мартин надвинулся на него.
– Не надо, Мартин! Не бери грех на душу! Он же пьян! – остановила его Яна.
– Я не дам разрешения. Ева такая же наследница рода Штольбергов, как и моя старшая дочь Анастасия, – отрезал Карл и спокойно вышел из номера, хлопнув дверью.
– А ведь твой князь на самом деле подонок, – задумался заслуженный артист Головко. – Дать такую надежду Мартину, а потом передумать! Это же с ума сойти можно! Как Мартин его только не убил?
– Думаю, что хотел, – ответила Яна. – У меня был трудный выбор.
– Это не то слово, – кивнул Иван Демидович.
– Если я хочу быть с дочерью, то должна остаться с Карлом. Если выбираю Мартина, то могу уходить хоть сейчас, но Еву я больше не увижу, – опустила голову Цветкова.
– Это подло. Это же шантаж!
– Карл сказал, что в любви все средства хороши!
– Мартин просил тебя уехать с ним? – спросил Иван Демидович.
– Нет. Он поразительно меня чувствует. Ты представляешь, чтобы со мной в тот момент было бы, если бы еще и он начал рвать мне сердце? Выбор – он или ребёнок? Любая мать и адекватная женщина, понятно, кого выберет.
– А я вот не согласен с тобой. Знаю я таких мамаш, которые быстро распихали своих детей по интернатам, бабкам и дедкам при появлении «новых штанов».
– О чем ты говоришь? Я, конечно, не мать года, но как такое может в голову прийти?
– Мартин, думаю, знает, что ты нормальная женщина. И он освободил тебя от этого выбора.
– Ровно так же, как я его когда-то освободила от выбора между мной и его больной женой, чтобы он не чувствовал себя подонком. Судьба словно дала зеркальный ответ, – вздохнула Яна.
– Колесо фортуны, оно на то и колесо, – туманно произнёс артист ТЮЗа.
– Всё против нас. Лучше не спорить с судьбой. Евочку я не брошу, наши жизненные пути с Мартином снова разошлись.
– И теперь ты живёшь с Карлом? – спросил Иван Демидович. – Я бы его возненавидел.
– У меня периодически появляются такие мысли, но я стараюсь их гасить на корню, – усмехнулась Яна. – Он же отец Евы. Ребёнок не должен чувствовать ненависть. Я живу в его замке, всё время занята своим ангелочком, думаю только о ней.