Брак по-австрийски
Шрифт:
– Я подожду на ресепшене, – сказала я.
– О’кей.
– Можно тут подарки пока оставить?
– Конечно, ты ведь вернешься?
– Ну… да.
Я поспешила из номера. У меня были какие-то противоречивые чувства. Мне хотелось остаться с Петером, но что-то не пускало меня. Что-то подсказывало – надо ждать.
Петер спустился очень быстро. Не прошло и десяти минут, как он уже в новой одежде – футболке и джинсах, которые делали его значительно моложе, – появился на лестнице. Походка – королевская. Завидев его, ресепшионист
– Пойдем, – Петер кивнул мне и, не меняя траектории, направился прямо к выходу.
Я поспешила за ним.
Мы вышли на улицу и поймали машину. Она доставила нас прямо на Крещатик. Уж если и начинать знакомство с городом, то лучшего места не придумаешь!
Денек выдался на редкость прелестный, и мы совершили очень приятную прогулку по центральной улице города. Затем отправились на Андреевский спуск и поглядели на изделия народных умельцев. Петер все порывался купить мне какую-нибудь вещь, но я отказывалась, поскольку и так чувствовала себя заваленной подарками. Тогда он купил мне милую набивную белочку и сказал, что это я. Себе же он приобрел старинную флягу и шапку танкиста.
После этого мы обосновались в милой кафешке с видом на город. До нее пришлось карабкаться по лестнице, и это тоже стало для нас своеобразным приключением.
Я выпила коктейль, а Петер взял пиво. Затем мы заказали по салату и блины с икрой.
В кафе было несколько иностранцев, и я обратила внимание, насколько все-таки по-особенному держался Петер. Мой кавалер излучал невозмутимое спокойствие, тогда как американец за соседним столиком сучил ручонками, а другой дядька неизвестной национальности то и дело чесал уши и локти.
Мы много болтали обо всем на свете. А потом взяли кальян, и Петер стал его неспешно покуривать, упершись левой рукой в колено, – ни дать ни взять император после трапезы.
К черту фотографии! Человек напротив меня был другим, новым, совершенно не таким, как я себе его представляла, но эта версия ничуть не уступала первоначальной. Пожалуй, она была даже лучше. Эта горделивая осанка и уверенный вид не могли не покорить меня. Они с успехом компенсировали и невысокий рост, и все до единой морщинки. Все складывалось отлично.
Пока…
– Так, значит, у тебя нет детей? – спросила я скорее для проформы.
Конечно, не было! Иначе он бы мне об этом сказал во время переписки.
– Почему, есть, – невозмутимо ответил Петер.
Я почувствовала, как улыбка медленно сползает с моего лица. Только неимоверным усилием мне удалось сохранить ее вялые остатки. Иначе бы Петер понял, как я расстроена.
Не может быть! Только не это! Все изменилось в один миг. Из идеального свободного мужчины он превратился в отца с обязательствами…
Почему, ну почему он не сказал мне этого раньше?.. Разве нельзя было подготовить меня, когда я спросила его о семье? Ведь дети – это важно. Гораздо важнее, чем истории о весе его сестры и о спортивных победах брата.
Настроение от нашей встречи постоянно менялось – мое сердце то взмывало ввысь, то обрывалось. Вот и теперь оно сжалось от грусти.
– Да?.. Ты не говорил о детях… – сказала я, стараясь выглядеть как можно более невозмутимой.
– Ты не спрашивала.
Я не стала убеждать его в обратном и напоминать о самых первых письмах.
– Сколько?
– Двое.
– Мальчики?
– Девочки.
Еще хуже! С парнями хотя бы легче найти общий язык!
– Сколько лет?
– Восемнадцать и двадцать один.
Вообще катастрофа! Они были еще и взрослыми, причем возраст их был сопоставим с моим. Это значило, что между нами могут возникнуть проблемы – если вдруг они начнут ревновать отца за то, что его потянуло на молоденьких. Понятно, что в мачехи я не годилась. Но можно ли было с ними подружиться?
– Ясно… – мне хотелось заплакать.
– А у тебя?
– Что?
– Есть дети? – спросил Петер таким будничным голосом, будто интересовался, хочу ли я еще коктейль.
– Нет, конечно. Если бы были, я бы тебе сразу сказала.
– О’кей. Будешь? – и он протянул мне трубку от кальяна.
– Спасибо, – пришлось взять ее и быстро засунуть в рот, чтобы Петер не заметил, как дрожат мои губы.
Я была очень расстроена. Самое обидное, что относиться к самому Петеру иначе я не стала. Для меня уже не было пути назад. Но все вышло так нечестно! Если бы он сказал заранее, я бы, может, имела возможность подумать. А теперь приходилось принимать эту информацию как факт. С детьми или без – я любила его и хотела быть с ним.
Я очень постаралась как-то выровнять свое настроение – или хотя бы сделать вид, что все в порядке. На десять минут разговор сдулся, но я в конце концов сумела взять себя в руки. Петер улыбался и смотрел на меня так, что я вскоре совсем растаяла. «Что ж, будем решать проблемы по мере их поступления», – подумала я. Прямо сейчас дети были далеко, и думать о них, по большому счету, не имело никакого смысла.
После кафе мы отправились бродить по Подолу. Вообще-то мне хотелось повести Петера в Музей Булгакова, но я не была уверена, понравится ли ему. Все-таки самое важное значение имело именно наше общение. А культурные мероприятия можно было отложить.
Петер вскоре заболтал меня, и я заметно повеселела. В самом деле, стоило так переживать из-за детей! Их наличие уже не казалось мне такой уж и проблемой!
– А машины ты какие любишь? – спросил Петер.
– Ой, разные. Вообще жаль, что у меня нет прав.
– Ничего, мы этим займемся, – подмигнул мне он. – А если бы у тебя была возможность выбирать, ты бы какую хотела?
– Ну… – была у меня одна любимая модель. – Мне нравится «Honda».
Петер остановился и внимательно на меня посмотрел.