Брак по-австрийски
Шрифт:
Слова про брата были мне не интересны, а вот все остальное буквально вдавило меня в сиденье. Выходит, Петеру не нравилось во мне вообще все. И как он мог после этого говорить, что любит меня? Почему? Может, это вообще не так? Ведь один раз он уже соврал!
Червяки сомнения принялись грызть меня со всех сторон.
Но, говорят, шопинг-терапия помогает от всего на свете. И после двух часов в магазине я уже снова чувствовала себя счастливой.
Да, у Петера действительно был неплохой вкус, и он купил мне вещей на полторы тысячи евро. Платья, юбки, курточки, джинсы, две пары обуви. Все дорогое и красивое. При этом он
– Пожалуйста, сними это все. Ты похожа на Алису в Стране чудес, – сказал он мне.
– Ну так отлично! Это одна из моих любимых книг.
– Для таких маленьких детей, как ты, – да. Но она дурацкая. Для Тироля в Алису одеваться точно не стоит.
Очередное замечание я восприняла уже полегче и послушно переоделась.
Петер сгреб мое платье и кинул в мусорник.
– Нет, ты что! – это платье купил мне папа лет девять назад, оно было стареньким, и я носила его только по особым датам. – Оставь!
– Ладно, бери. Сгодится на тряпки, как раз полы нечем мыть, – пожал плечами Петер. – Пошли, купим что-то из косметики. Думаю, тебе очень пойдет красная помада.
И своим чеканным шагом он направился к косметическому магазину.
Подобрав платье, я потрусила за ним.
Вскоре меня ожидало знакомство с семьей. Встреча совпала с днем рождения брата, так что повод получился самый что ни на есть подходящий. Я очень переживала – особенно меня тревожило, как сложатся наши отношения с дочерьми. Мне было непонятно, увижу ли я их сегодня, потому что ничего о них не знала: где они живут, с кем и как. Петер сам не рассказывал, а доставать его расспросами не хотелось.
В качестве подарка на день рождения Петер купил брату ящик пива. Вещь, скажем так, в моих глазах не совсем традиционную.
– Это мы сегодня и выпьем, – сказал он.
– А не много ли для одного дня?
– Нет, ты просто не знаешь мою семью.
Жил брат рядом с мамой, и пункт сбора назначили у нее в доме. Мне было сложно запомнить ее имя, и пришлось записать его на бумажке, а потом учить по буквам: «Фе-ли-си-тас». Брр! Только бы не забыть, думала я.
Когда мы приехали, все уже были в сборе. Сестра Франциска, которая оказалась действительно объемной женщиной, с другом Хайнцем, брат Мартин, друг Петера и Мартина Вольфганг и мама. «Фе-ли-си-тас», – повторила я про себя. Дочерей нигде не было видно. Я сразу расслабилась.
Петер представил меня по-простому, так же все и отреагировали. Церемония знакомства получилась очень короткой, и уже через пару минут мы сидели за столом и уминали жареную картошку с сосисками и пивом.
Общение у нас вышло то еще! Мама Фе-ли-си-тас по-английски почти не говорила, поэтому мы друг другу все время только улыбались – с каждым разом все шире. Со стороны могло показаться, что мы заключили пари кто кого перелыбит. Брат оказался вполне свойским парнем и очень мне понравился. В этот день ему исполнялось тридцать девять лет, и он напоминал молодую версию Петера, но гораздо более приземленную и простую. Сестра вежливо задала мне несколько вопросов про Украину и вроде как потеряла ко мне интерес, а ее друг был самым настоящим тихоней и не общался практически ни с кем. Но все это было ничего. А вот с кем мне пришлось туго – это с Вольфгангом. Как выяснилось, он был архитектором, который спланировал дом Петера. Его английский был лучше, чем у всех присутствующих тут австрийцев вместе взятых, но он явно не горел желанием со мной о чем-то говорить. Толстый и лысый, он лишь изредка поглядывал в мою сторону и дарил вроде как милую ухмылочку, от которой пробирало неприятным холодком. Было бы понятнее, если бы он злобно скалил зубы. Но так… Я прямо физически чувствовала, что ему не нравлюсь, и его подобие доброжелательности меня не на шутку тревожило.
Однако незадолго до подачи десерта эти мои тревоги улетучились. Потому что случилось кое-что похлеще.
В комнату откуда-то с улицы, вошли две девушки. Одна – пухленькая симпатичная блондиночка, небольшого роста, с круглым лицом, буквально копия Петера. Вторая – большая деваха с темными волосами и очень грубыми чертами лица, некрасивая и с первого взгляда неприятная. Одета она была в тирольскую национальную одежду, на поясе висел бочонок.
Не надо было обладать сверхразумом, чтобы понять – это дети моего будущего мужа.
Я улыбнулась и пару раз помахала рукой, пытаясь поздороваться. Блондиночка посмотрела на меня с интересом и слегка улыбнулась в ответ. Вторая даже не удосужилась никак отреагировать. Фелиситас принялась с ними о чем-то болтать на немецком, а остальные, включая Петера, их как бы и не очень заметили. Я чувствовала себя очень глупо, потому что меня, очевидно, никто не собирался им представлять.
Вскоре обе девушки собрались уходить, и Петер что-то сказал им на прощанье. Та, которая повыше и побольше, сделала недовольное лицо. Фелиситас поставила перед ней рюмку, и она налила туда жидкость из своего бочонка. Затем обе сказали: «Чао», и ушли.
Вся семья отозвалась тем же «чао». Я сделала то же самое, хотя им, по-моему, было все равно.
Петер взял рюмку и подал мне.
– Это шнапс, – сказал он.
– Давай, Мария, посмотрим, какая из тебя получится тиролька! – воскликнул брат.
Ну, это было не сложно. Я пожала плечами и одним махом опрокинула в себя содержимое рюмки. На вкус оно оказалось как очень слабенькая, сладенькая водочка.
Все дружно зааплодировали и заулюлюкали.
– Ты поняла, кто это был? – спросил затем негромко Петер.
– Наверно. Но лучше ты мне скажи.
– Это были мои… в общем, ты знаешь.
Ему как будто сложно давалось слово «дочери». Будто он стеснялся.
– Его дочери! – громко сказал Мартин. – Правильно?
Петер еле заметно кивнул, глядя куда-то в сторону.
– Да, я так и подумала, – попыталась разрядить обстановку я.
– Ничего, скоро с моими познакомишься. У меня тоже две. Только помоложе, – сказал Мартин.
– А жена? – спросила я.
– Жена ушла, – сказал Петер, словно это было хорошим тоном – подкалывать друг друга такими вещами.
– Они не были женаты, – отозвалась сестра.
– Ага, она побоялась с ним связываться, – продолжил эстафету Петер.
Я перевела взгляд на Мартина, ожидая, что тот обидится. Но ничуть не бывало.
Фелиситас подала десерт. Это было мороженое, залитое подогретым клубничным вареньем.
– М-м, спасибо! – сказала я.
– Это называется «Heisse Liebe», – объяснила Фелиситас.
– «Горячая любовь», – перевел для меня Петер.
– Кушай, Мария, кушай. Знаю, что дома ты на горячую любовь можешь не рассчитывать, – подмигнул мне Мартин.