Брак с целью дознания
Шрифт:
Дагган обедал вместе с ними. Он не хотел, но Джордан настоял. Лайэл улыбалась изо всех сил, Джордан шутил… Обед удался! Ожерелье произвело впечатление, Лайэл помалкивала, но всем своим видом старалась показать, что ей приятен восторг присутствующих.
Дагган был на уровне: живой ум, сочный колорит отточенных фраз, умение к месту вставить свое суждение, вовремя бросить реплику. Одним словом, он ни разу не уронил своего достоинства, но и не позволял себе забыть, что здесь он по долгу службы, вроде бы подневольный. Наверное, потому он подружился
Пересели к камину. Уилкес подал кофе и коньяк. Дагган сказал:
– Если не будет возражений, я позволю себе вас покинуть. По телевизору сейчас будет программа, которую я бы хотел посмотреть.
Лайэл заметила, что дедушка выглядит слегка уставшим, и еще раз оценила такт Даггана. А Дедушка сказал:
– Если это снукер [1] , то и я к вам присоединяюсь. Я очень надеюсь, что Тейлор покажет класс и выиграет.
– Как раз поэтому и выиграет! – сострил Дагган.
1
Снукер – разновидность игры в бильярд. (Прим. пер.)
Лайэл улыбнулась рыжеволосому остряку, поднялась, подошла к дедушке и нежно расцеловала его. Затем они оба удалились – вернее один поехал, другой пошел рядом.
Лайэл с опаской возвращалась к камину. Ясно, как дважды два, что у Джордана на уме! Нужно обойти его кресло сзади… Его рука ухватила ее за запястье, когда она выполняла этот, как ей казалось, хитроумный маневр. Запрокинув голову, он смотрел на нее. Затем вытащил ее из-за кресла и посадил к себе на колени.
Лайэл, отстранясь от него, сидела прямо, напрягая спину. На него не смотрела. Лицо ее пылало. Он притянул ее к себе и горячими ладонями обхватил ее груди. Пальцем он дотронулся до соска. Шифон никак не мог служить защитой! И Лайэл, теряя контроль над собой и задыхаясь, сказала:
– Не надо… прошу тебя, не надо.
Весь вечер она видела, что внутри него, за ширмой вежливых, изысканных манер клокотала ярость. Что ж, видно, придется расплачиваться за свои неосторожные слова, сказанные до обеда. Какая унизительная роль! Она вскочила и, уже не боясь его, отчеканила:
– Я, кажется, сказала, чтобы ты до меня не дотрагивался. Я ненавижу твои прикосновения!
– Одну минуточку, – произнес он медленно. – Меня совсем не интересуют твои переживания. Я хочу тебя и собираюсь осуществить это свое желание.
Лайэл побледнела и, не пытаясь скрыть своего отвращения, торопливо пошла, почти побежала в спальню. Захлопнула дверь и повернула ключ в замке. Тяжело дыша, она прислонилась к двери. Он повернул ручку. Сердце Лайэл колотилось так, что, казалось, еще немного – и оно выскочит из груди. За дверью было тихо. Лайэл успокоилась. Не будет же он выламывать дверь? Славу Богу, они в доме не одни…
А вот и Джордан! Как она могла забыть, что в спальню можно войти из гардеробной?!
– Развлекаешься? –
– Оставь меня одну, – сказала Лайэл, задыхаясь от гнева. Когда увидела, что он направляется к ней, произнесла в отчаянии: – А если я забеременею?
– Нормально! Ты же замужем… Ребенок только укрепит наш союз.
– Я тебя ненавижу. – Она постаралась вложить в эти слова всю безысходность, весь гнев и отчаяние.
– Я догадываюсь. Думаешь, твоя ненависть меня остановит? – спросил он так спокойно, будто его ничто не волновало.
– Нет, я так не думаю, – возразила Лайэл и, решив достучаться до его самолюбия, с жаром сказала: – Ты же уважаешь себя и не опустишься до банального изнасилования.
Прошла секунда, может, две.
– Почему же? Можно и так, – ответил он бесстрастно.
– Говорят, что, когда насилуют, в ход идут и зубы, и ногти.
– Жаль, если дело дойдет до этого. А я-то рассчитывал, что ты будешь соответствовать мне. Активно соответствовать, заметь.
Лайэл покачала головой. – Ошибаешься. Совратить меня тебе не удастся.
Джордан все это время не спускал с нее глаз – все-таки как она хороша.
– Прелестно! Можно проверить, что мне удастся и что не удастся. Вечер длинный, и я думаю, не сыграть ли нам? Победитель в игре получит приз.
– В игре? Что еще за игра?
– Шахматы… Ты же вроде бы играешь в шахматы?
Можно было бы сказать «нет», но он же знал, что она умеет.
– Дедушка меня учил играть, но я плохо играю. Можно сказать, что я плохо соображаю, когда делаю ходы.
– Вот уж тут позволь тебе не поверить. В общем, если ты не хочешь играть в шахматы…
– Какой же приз ожидает победителя? – спросила она, но таким тоном, будто только приз ее и интересовал.
– Если ты выиграешь, то я удаляюсь и ты спишь одна.
Господи, есть еще надежда! А если она проиграет?
– А если выиграешь ты, то, стало быть, я тебе должна буду, как ты выразился, соответствовать?
– Нет, этого мало. Ты будешь меня любить, а не я тебя. Все понятно? – спросил он, ухмыльнувшись.
Отказаться и не играть, все равно ведь не миновать постели. А вдруг еще можно выиграть? Тогда и ей нужно запросить что-либо посущественнее. И она сказала:
– Если я выиграю, я буду спать одна до конца недели.
– Ничего себе сделка! Не круто?
– Ты согласен или нет?
– Согласен. Прошу вас. – Джордан галантно поклонился, приглашая ее проследовать в гостиную.
Лайэл повернула ключ в замке и вышла из спальни.
Джордан подбросил в камин дров. Достал шахматы. На столике разложил доску, расставил фигуры.
– Я тебе сразу даю фору вперед. Ты играешь белыми, стало быть, начинаешь.
Играла она осторожно и, стараясь избегать ловушек, все время оборонялась, не пытаясь атаковать. Он, наоборот, сразу ринулся в атаку. Пожертвовал несколько фигур. Она как раз на это и рассчитывала! Он даже разок зевнул, и она взяла ферзя, не веря в удачу.