Брак во имя Альянса
Шрифт:
Я никогда не слышала о том, кто такой этот верховный стор, но стало совсем интересно – настолько, что остатки страха куда-то улетучились.
– Верховный стор – это… что-то вроде вашего главного? Вроде императора?
– Что-то вроде того, - ответил девиранин. И впервые мне померещились эмоции в его синтетическом голосе. Нехорошие эмоции, похожие на страх.
– Мы пришли, - сказал он, останавливаясь перед очередной пленкой-мембраной, - там внутри… ты можешь помыться и переодеться. Потом ты поешь. А после еды поговорим.
…И остался стоять снаружи, милостиво закрыв за мной дверь в
– Не надо пугаться,- безэмоционально прошелестел он, развернулся и снова вышел, закрыв за собой «дверь».
Я, отдышавшись, с подозрением уставилась на «ванну». Может быть, стоит в нее залезть, как она поскачет по комнате, взбрыкивая и расплескивая воду? А потом внезапно рассмеялась, представив, как все это выглядело с точки зрения медиума – перепуганная я со спущенными штанами, убегающий унитаз... Надо сказать, он просто мужик-кремень, или мужик-айсберг – ну, если, конечно, вообще мужик в общепринятом смысле этого слова.
Вздохнула, снова стянула комбинезон, белье… Его бы в утилизатор, но где его здесь взять? Сложила все на пол, рядом с хрустящими упаковками новой одежды, и храбро полезла в ванну. Теплая вода включилась сразу же, полилась упругими струями. И, надо признать, теплый душ – это как раз то, что мне было жизненно необходимо. Слабость постепенно уходила, а ей на смену пришел очень здоровый голод. Ведь ела я последний раз давно.
Я закрыла глаза, представив себе, что по-прежнему на Земле, и по-прежнему работаю в кафе, и пришла после смены домой. Сейчас я замотаюсь в махровый халат, улягусь в кровать и буду лениво листать новостные ленты. Потом – спать, а утром снова в кафе.
Хорошо там было, что уж. Но понесла меня нелегкая на «Содружество»…
Стоило выбраться из ванны, как откуда-то на меня подуло теплым воздухом. Волосы растрепались и запутались, но высохли. А когда я потянулась к пакетам с новой одеждой, снова едва не взвыла от неожиданности: напольное покрытие попросту занималось тем, что поглощало, медленно пережевывая, мое несвежее белье и комбинезон. Комбинезон! А как же документы, которые я предусмотрительно положила в карман?
Я цапнула комбинезон за рукав в попытке вытащить его из хватки зеленых бархатистых десен – но не тут-то было.
– Отдай документы! – рявкнула что есть сил, но корабль и не думал слушаться, продолжая тянуть одежду на себя.
– А ну отдай, сволочь!
Зато меня хорошо услышал медиум Аэдо. Вновь убрал «дверь» и неторопливо вошел в ванну. Я только
– Пусть отдаст! – дернула на себя что есть сил.
– Зачем? – ну хоть бы маленькую, крошечную эмоцию… но нет. Недвижимое спокойствие, порожденное машиной.
– Там… карманы! Там мои документы!
– Тебе они не понадобятся больше.
– Все равно! Да сделай же что-нибудь!
Аэдо пожал плечами, и как раз в этот миг зеленые челюсти дернули комбинезон с такой силой, что я невольно его выпустила. Шмяк! И синяя манжетка исчезла в жадной пасти. Я так и стояла, задыхаясь и не зная – то ли разрыдаться, то ли смеяться.
– Ну, знаешь ли…
И, наконец, сообразила, что стою голая посреди ванной, и что медиум Аэдо тоже присутствует. Я торопливо схватила пакеты с одеждой и прижала их к груди. Не то, чтоб я сильно стеснялась, но все же, все же…
– Может быть, выйдешь?
– Зачем? – совершенно равнодушно. И в самом деле не понимает? А все туда же, жену ему подавай…
– Если ты не понимаешь, зачем выходить, то мне непонятно, зачем ты женился, - отчеканила я.
Медиум снова пожал плечами и неторопливо вышел прочь. А я надорвала упаковку, про себя ругая на чем свет стоит прожорливый пол, извлекла простые, но удобные трусики и пластичный топ. Было похоже на обычный хлопок, хотя – уже и нет уверенности, что в этом корабле трусы от меня не убегут ночью… Также я добыла что-то, похожее на пижаму: довольно плотные, но мягкие штаны и футболку с длинным рукавом. На самом дне пакета оказались мягкие туфли то ли из зеленого пластика, то ли из того же материала, что и половое покрытие. Я вдруг представила себе, что и эти тапочки могут от меня сбежать – ну, примерно как унитаз – и стало совсем смешно.
Поэтому, когда медиум Аэдо снова зашел в ванную, он застал меня скорчившейся в углу. По щекам текли слезы – но это не были слезы горя. Я и не помню, когда так смеялась последний раз. Пусть сейчас этот смех и мешался с тихой истерикой по поводу того, куда я попала и чего ожидать в дальнейшем.
***
Не знаю, что со мной случилось. Почему-то, еще на Земле, я искренне полагала, что буду до одури, до трясущихся рук и потеющих ладоней бояться девиран. Позже, когда меня одурманили и словно куклу передали заказчику, хотелось умереть, лишь бы не это… Но все внезапно оказалось совсем не так, как я могла бы рисовать себе в воображении. И неожиданно для самой себя я перестала бояться. И даже ненависть – я ведь должна их ненавидеть, за то, что убили Алекса? – даже ненависть получалась вялой и совсем никчемной. Выходило, что я нарочно напоминаю себе о том, что должна ненавидеть… А кого ненавидеть? Безликое существо непонятной природы и породы, которое зачем-то уволокло меня к себе на корабль, которое меня успокаивало, утешало и носило на руках. В душу незаметно просочилось сомнение: а насколько велика вина медиума? Должна ли моя ненависть к нему полыхать так же ярко, как факел в ночи?