Брак
Шрифт:
Отчего-то вспомнился разговор с господином Мирео на тридцать шестом этаже офиса "Стали и сплавов".
"Куклы этой партии могут имитировать эмоции. Любые эмоции..."
Ларго мотнул головой, прогоняя идиотскую мысль, но она застряла в голове, точно заноза. Захотелось спросить. И он спросил.
– Как удалось использовать кукол для уничтожения акционеров?
Шестьсот сороковая тут же вывернулась из его объятий, села и обхватила колени руками.
– Наши создатели увлеклись, – буркнула глухо. – Искали формулу
– Так значит... – по коже побежали мурашки, и Ким сглотнул. – Значит...
– Да, – кивнула смуглянка. Ларго отчётливо различал в темноте её абрис. – Он чувствовали и понимали всё, что происходит, но не могли противиться приказам. Они были живые, понимаешь? Живые куклы...
Ким помрачнел. Практически того же самого добивался от него зловещий монстр Сайрус Вик там, в Лаборатории.
– Не знаю как, но Персефоне удалось внедрить в партию вирус, – продолжила Шестьсот сороковая, глядя прямо перед собой. – Киборги получили возможность самостоятельно активировать один единственный процесс.
– Запускать самоуничтожение, – закончил за неё Ларго, и девушка повернулась к нему.
– Я должна была стать одной из них, – прошептала чуть слышно.
Ким обнял её за плечи.
– Больше никто не причинит тебе вреда, – сказал он. – Никто. Никогда. Пока я живу и дышу.
Она прильнула к нему так доверчиво, что волна нежности затопила Ларго.
Такая маленькая, хрупкая, но при этом невероятно отчаянная и смелая. Настоящий боец. Его особенный человек. Его женщина...
Ким помнил, что до войны люди могли выбирать себе пару и оставаться вместе на всю жизнь. Как же называлась эта древняя система?
Он нахмурился, но вспомнить так и не смог.
Да уж... Когда Сопротивление уничтожит Сайрусов, человечеству многому придётся учиться заново.
– Ким... – хрипловатый голос выдернул его из раздумий.
– Мм? – Ларго уткнулся носом в тёмную макушку.
– Я хочу, чтобы ты придумал мне имя.
Глава сорок девятая
Имя понравилось ей. Они вместе выбрали его из длиннющего списка, который Ким составлял неделю при помощи книг и советов Персефоны. Шестьсот сороковая особенно оценила, что писать его так же легко, как её злополучный номер. Всего три символа. Три буквы.
Ева...
– По легенде так звали женщину, созданную Богом одной из мёртвых религий, – сказал Ларго, когда Шестьсот сороковая сделала свой выбор.
– Она была киборгом? – нахмурилась смуглянка.
– Не думаю.
– Но её же создали, – не унималась она. – А тот Бог... Он как Этингер?
"Чёрт, как всё сложно", – подумал Ким и обнял свою женщину за хрупкие плечи. Поцеловал в макушку.
– Это всего лишь легенда, – сказал он. – Если хочешь, после вылазки вместе отправимся в Книгохранилище. Отыщу тебе книгу, где вычитал
– Было бы здорово. – Шестьсот сороковая... вернее, уже Ева, удобнее устроилась в его объятиях. Прильнула к груди. – Не хочу, чтобы ты шёл в Стоки.
– Думаешь, провалю операцию ко всем чертям? – усмехнулся Ларго и тут же получил локтём под рёбра. – Ай! За что?
– За всё хорошее, – Смуглянка грозно прищурилась и попыталась снова ему врезать, но Ким с лёгкостью перехватил тонкое запястье, опрокинул девушку на узкую постель и принялся зацеловывать. Она брыкалась, лягалась, кусалась и ругалась, как механики из мастерской Валда, но стоило ослабить хватку – ответила на ласки с той же пылкостью, с какой сопротивлялась минуту назад.
Ларго любил в ней эту бешеную горячность. Ева была смелой, сильной, отчаянной и при этом невероятно трогательной. Совсем ведь девочка ещё...
Удивительная. Единственная. Любимая...
Ким ловил себя на мысли, что готов на всё, лишь бы уберечь её. Закрыть от враждебного мира. Да только вся беда заключалась в том, что Ева – плоть от плоти этого самого мира. Холодного и бесприютного, точно изъеденная радиацией Пустошь. Шестьсот сороковая, безусловно, заслужила спокойную сытую жизнь. Без вылазок, взрывов, жутких монстров и постоянного риска. Но сможет ли она такую жизнь принять?
В любом случае, Ева должна быть счастлива. И он, Ким Ларго, свернёт горы, чтобы сделать её счастливой.
Ну а пока...
Короткие ногти оставляли на спине красные борозды. Хриплые стоны сводили с ума.
Да уж, такую страсть ни одной кукле сымитировать не под силу. Даже если настройки эмпатии на максимум выкрутить. Микросхемы расплавятся к чёртовой бабушке!
– Не хочу, чтобы ты шёл в Стоки, – прошептала она, когда они, утолив желание, лежали в объятиях друг друга и смотрели, как пляшут в очаге языки рыжего пламени. – Не хочу, потому что боюсь...
– Я думал, ты ничего не боишься.
Ким напрягся, ожидая реакции. Мало ли, что придёт в голову этой бестии? С ней вообще шутить опасно, а уж после близости, тем более – вдруг укусит? Однако Еве, похоже, было не до шуток. Она заёрзала, глубоко вздохнула и принялась поглаживать его руку.
– Я тоже так думала. Пока ты не появился... – сказала и тут же нахмурилась. – Хотя нет, не так. Скорее, пока я не убедилась, что не такой уж ты и урод.
"Святая простота", – подумал Ларго и хмыкнул:
– Мило, ничего не скажешь.
Ева развернулась к нему. Встретилась взглядом, и нечто в её глазах заставило сердце болезненно сжаться.
– Не смейся, – изрекла смуглянка. – Я просто нужных слов не знаю, чтобы объяснить.
– А я вот знаю, – Ларго нашёл её руку и поцеловал пальцы. – Знаю забытое, но очень нужное слово. Слово, которое всё объяснит.
– Да? – воспряла она. – Какое же?
Ким скользнул взглядом по хрупкому телу. Небольшая упругая грудь, впалый живот, длинные стройные ноги и тёмный треугольник между ними... Нет. Ох, нет. Не это он в ней нашёл. Совсем не это.