Брат Томас
Шрифт:
— Скажите брату Костяшки… — продолжил я.
— Сальваторе, — поправила меня сестра Анжела.
— … что я подъеду к аббатству на одном из вездеходов, чтобы привезти их сюда, и скажите ему…
— Ты сказал, что за стенами школы враждебно настроенные люди.
«Люди» я точно не говорил.
— Враждебные. Да, мэм.
— Не опасно ли это — ехать в аббатство?
— Для детей будет опаснее, если мы не привезем сюда подмогу.
— Это я понимаю. Дело в том, что тебе придется сделать две ездки, чтобы привезти так много братьев, их бейсбольные биты, инструменты. Я сяду за руль одного вездехода, ты — второго,
— Мэм, я бы очень хотел погонять с вами по снегу, в реве двигателей и визге покрышек, но я хочу, чтобы за руль второго вездехода сел Родион Романович.
— Он здесь?
— На кухне, покрывает шоколадной глазурью пироги.
— Я думала, ты относишься к нему с подозрением.
— Если он — верзила, то я — большой поклонник цимбал. Когда мы будем защищать школу, если до этого дойдет, мне бы не хотелось, чтобы мистер Романович находился здесь. Я попрошу его отогнать один из вездеходов к новому аббатству. Когда вы будете говорить с братом Костяш… альваторе.
— Костяшальваторе? Я не знакома с братом Костяшальваторе.
До встречи с сестрой Анжелой я и представить себе не мог, что монахини и сарказм могут давать такую гремучую смесь.
— Когда вы будете говорить с братом Сальваторе, мэм, скажите ему, что мистер Романович останется в новом аббатстве, а на обратном пути за руль сядет он, Сальваторе.
— Как я понимаю, мистер Романович не узнает, что у него билет только в одну сторону.
— Нет, мэм. Я ему солгу. Предоставьте это мне. Что бы вы обо мне ни думали, лгун я умелый и изобретательный.
— Если ты еще играешь на саксофоне, тогда от тебя исходит двойная угроза.
Глава 28
По мере приближения ленча активность на кухне нарастала. Теперь уже пели не две монахини, а четыре, и не на испанском, а на английском.
Все десять пирогов покрывала шоколадная глазурь. Выглядели они потрясающе аппетитными.
Закончив смешивать большую миску ярко-оранжевого апельсинового масляного крема, Родион Романович наполнил им большой кулинарный шприц и разукрашивал первый пирог.
Когда я возник рядом с ним, он не поднял головы, но сказал:
— А вот и вы, мистер Томас. И, как я вижу, надели лыжные ботинки.
— В носках я ходил так тихо, что пугал сестер.
— Вы уходили, чтобы поиграть на цимбалах?
— Цимбалы — пройденный этап. Сейчас меня больше интересует саксофон. Сэр, вы бывали на могиле Джона Диллинджера? [21]
— Как вы, очевидно, знаете, он похоронен на кладбище Краутон-Хилл. Я видел могилу преступника, но на кладбище приходил, чтобы засвидетельствовать мое почтение покойному писателю Буту Таркингтону.
21
Диллинджер, Джон (1902–1934) — известный преступник, совершил серию убийств и ограблений банков. ФБР называло его «врагом общества номер один». Застрелен агентом ФБР.
— Бут Таркингтон удостоен Нобелевской премии, — ввернул я.
— Нет, мистер Томас. Бут Таркингтон [22] удостаивался Пулитцеровской премии.
— Как я понимаю, вы должны
— Больше тридцати четырех тысяч, — поправил меня Романович. — Мы гордимся этим числом, и нам не нравится, когда его уменьшают. Возможно, в следующем году у нас будет уже тридцать пять тысяч наименований книг об Индиане и написанных писателями из Индианы.
22
'Таркингтон, Бут Ньютон (1869–1946) — американский прозаик и драматург. Пулитцеровской премии удостаивался дважды, в 1919 г. (роман «Великолепные Эмберсоны») и в 1922 г. (роман «Элис Адаме»).
— Bay. Это будет повод для праздника.
— Я наверняка испеку не один пирог.
Разговаривая со мной, он продолжал украшать пирог витиеватым рисунком, и рука его ни разу не дрогнула.
Если бы он уж очень не напоминал хамелеона, сидящего на ветке дерева в ожидании, когда подлетит бабочка, и цветом замаскировавшегося под эту ветку, я, возможно, начал бы сомневаться в том, что он — потенциальный злодей.
— Раз уж вы — верзила, у вас должен быть опыт езды по снегу.
— Да, мне частенько приходилось иметь дело со снегом, и в приютившей меня Индиане, и на моей родине — в России.
— У нас в гараже два вездехода, каждый оснащен плугом-снегоочистителем. Нам нужно отогнать их в аббатство и привезти сюда несколько братьев.
— Вы просите меня сесть за руль одного из вездеходов, мистер Томас?
— Да, сэр. Если вы сядете, я буду вам очень признателен. Мне не придется ездить в аббатство дважды.
— А для чего братьям ехать в школу?
— Для того, чтобы помочь сестрам в случае, если из-за бурана прекратится подача электроэнергии.
Он нарисовал миниатюрную розу, закончив украшение одного из углов пирога.
— Разве у них нет аварийного электрогенератора?
— Да, сэр, разумеется, есть. Но мощность его недостаточна. Где-то придется отключить освещение, где-то обогрев, перейти на камины. И сестра Анжела хочет, чтобы поломка генератора не застала ее врасплох.
— Неужели бывало, что аварийный генератор выходил из строя одновременно с обрывом проводов?
— Не знаю, сэр. Я так не думаю. Но по собственному опыту знаю, что монахини предпочитают подстраховываться на все случаи жизни.
— Я не сомневаюсь, мистер Томас, что если бы монахини проектировали и обслуживали атомную станцию в Чернобыле, мы бы обошлись без ядерной катастрофы.
Интересный поворот.
— Вы из Чернобыля, сэр?
— У меня есть третий глаз и второй нос?
— Не вижу, сэр, но большая часть вашего тела скрыта под одеждой.
— Если мы когда-нибудь окажемся на одном пляже, мистер Томас, вам представится возможность увидеть скрытое сейчас. Я могу украсить эти пироги или мы должны спешить?
Брату Костяшки и остальным требовалось как минимум сорок пять минут, чтобы собрать все необходимое для поездки.
— Доведите дело до конца, — ответил я. — Пироги выглядят потрясающе. Как насчет того, чтобы встретиться со мной в гараже в двенадцать двадцать пять?