Брат за брата

Колычев Владимир Григорьевич

– Здравствуй, Анюта, – тихо сказал он.

И скупо, но так трогательно улыбнулся.

– Ты изменилась... В лучшую сторону... Рад встрече...

– Я тоже...

– Я много думал о тебе...

– Плохого? Или хорошего?

– Только хорошего. Только что толку, ты все равно уже замужем.

– С чего ты взял? – встрепенулась она.

Неужели он узнал о ее романе с Юрой? Если знает он, то знают все, со скоростью курьерского поезда пронеслось в голове у Анюты.

– Ты такая красивая. И взрослая.

Ты должна была выйти замуж...

Деревенская логика. Красивая сельская девчонка в восемнадцать лет обязательно должна быть замужем. А как же иначе?..

– Нет, я не замужем, – покраснела Анюта.

Ей даже стыдно стало за то, что у нее до сих пор нет мужа. Или был. В лице негодяя Юры. Гражданский брак. Постыдный, позорный. Если об этом кто узнает, по улице не пройдешь спокойно. Все, от мала до велика, пальцами тыкать начнут.

Данила ничего не сказал. Но улыбнулся. Так, как будто обрадовался этому известию. В глазах как будто засветилась надежда.

Неужели он думает, что она может выйти замуж за него? А почему нет? Анюта поймала себя на мысли, что она вовсе даже не против пойти с ним под венец. Только тут же одернула себя. Ни в сельсовет, ни в церковь ее никто не зовет.

– А что мы стоим? – после паузы спросил Данила. – Может, в машине посидим?

– Нет, – покачала головой Анюта. – Мне домой пора.

Дома ее ждут не раньше чем через пару часов. Сейчас она должна была бы с Юрой в постели барахтаться. Как последняя развратная девка ему отдаваться. Почему «как»?..

Ей стало невыносимо стыдно. Все рыло в пуху, а она строит тут из себя недотрогу...

– Да, я понимаю, – сказал Данила. – Порядочные девушки в машины к посторонним не садятся.

Порядочные девушки. От стыда ей хотелось провалиться сквозь землю. Щеки ее пылали. Пламя позора сжигало ее изнутри.

– Я пойду. – Слезы накатывались на глаза.

– Давай завтра встретимся... – предложил Данила.

Анюта покачала головой. Это означало «нет».

Как смеет она встречаться с ним? Как смеет она его обманывать?..

Пусть она оступилась, пусть нагуляла ребенка, пусть она падшая женщина. Но у нее есть совесть, у нее есть стыд.

Но есть и страх. Она могла бы открыть Даниле правду, рассказать о подлеце Юре, об ужасающих последствиях их встреч. Но она и думать об этом боялась. Он непременно осудит ее, погонит от себя прочь поганой метлой. Мало того – о ее позоре могут узнать все...

Она повернулась к Даниле спиной и понуро поплелась домой. Он остался возле своей машины. Провожал ее взглядом. Но не поехал за ней.

Дома Анюту ждал семейный скандал. Пьяный отец гонял бедную, замученную жизнью мать. Явление привычное. Отец пил постоянно, каждый день после работы приходил нажратый, как свинья, и злой, как собака. Час-два он измывался над матерью, а затем благополучно засыпал. Мать облегченно вздыхала. И снова принималась хлопотать по хозяйству. Как раз к этому времени обычно и возвращалась Анюта. Со свидания. Мать даже не спрашивала, где она шлялась. Не до того ей было. От скандала отходила...

Но сегодня она пришла раньше обычного.

– А-а, явилась, сука! – Отец упер руки в бока. – Явилась, прошмандовка!..

Внутри у Анюты что-то оборвалось. А вдруг отец знает о ее похождениях?..

– Сидор! Ну как ты можешь? – возмущенно протянула мать. – Совсем совесть потерял, старый дурак!.. На родную дочь, с матюгами!..

– И ты сука! И ты прошмандовка!.. Ах ты дрянь, счас я те задам!..

Отец вмиг забыл про Анюту и набросился на мать с кулаками. Только та сама пошла в наступление. И от души приложилась по его голове скалкой.

– Сука! – взвыл отец.

Обхватил голову руками, сел на лавку. А затем лег. И лежал, поскуливая. Пока не заснул.

Сегодня победила мама. А завтра?..

Что такое сельская жизнь сегодня? Безнадега. Безработица, всеобщая необустроенность, хроническое недоедание, мужики спиваются, буянят, друг друга бьют, на жен набрасываются. Пьяные скандалы – явление не просто привычное, но и повсеместное. Как можно жить в таком аду?..

Анюта не одна в семье. Две сестры у нее, старшие. И обе замужем. И у той и у другой мужья горькую пьют. У Анфисы буйный. У Зои, правда, спокойный. Но зато в доме у Зои шаром покати. И голодно.

И Анюту ждет такая судьба. Юра ее бросил, скоро уедет в город. Она останется одна. И с ребенком. Если повезет, кто-нибудь возьмет ее замуж. Кто-нибудь из деревенских пьяниц. Будет гонять ее по дому, бить. Да еще и прошмандовкой обзывать, потому что она такая на самом деле...

Ну что за жизнь у нее такая? Ну что за доля горькая?..

Может, правда в омут головой? Нахлебается воды – и камнем на дно. И больше никогда никаких мучений...

Руки на себя Анюта накладывать не стала. Но всю ночь проревела в своей комнате. Но слезами обиду и смертную тоску смыть не получалось. Слишком сильно обидел ее Юра, слишком мрачные картины рисовало ей будущее.

Рано утром вместе с матерью она отправилась на ферму. Снова под ногами зачавкала грязь вперемешку с навозом, снова вечно голодные коровы. И снова грязная неблагодарная работа.

А ведь еще вчера она думала, что все это скоро останется позади. Юра женится на ней и увезет в город. Будет она жить в чистоте и роскоши. И молоко покупать в пакетиках. Пусть пастеризованное, пусть обезжиренное. Но зато его не надо будет добывать в грязи и на холоде из-под опостылевших буренок.

Но вчера было вчера. А сегодня уже сегодня. Никуда не увезет ее Юра. Не ждет ее никакой город. Впереди у нее вонючее навозное будущее...