Брат-зверь

Дроздов Игорь

– Что я люблю в тебе Николай, - сказал Эдуард Степанович с улыбкой, - это то, что ты можешь все на пальцах объяснить.

– Спасибо, Эдуард Степанович, - заулыбался Николай. Потом сделал серьезное лицо.
– Вы знаете, я считаю, что миром Ольги все не ограничится. Скоро у первопроходца произойдут спонтанные переходы так же в мир Сергея Каширцева и в мир Юлии Каширцевой. Соответственно в обли­ке инсекта и в облике кочевника.

– Подожди, - Алексей не выдержал и вскочил. Апатию как ветром сдуло - что-то не вяжется. У Ольги все ясно,

там в самом мире заложе­на возможность превращения одного существа в другое. У Юлии с Сергеем такого нет.

– И, тем не менее, это произойдет.

– Хорошо, объясни мне как?

– Я пришел к выводу, что и инсекты и кочевники без твоего вмешательства обязательно выиграли бы. И не просто выиграли, а обязательно уни­чтожили бы своих противников. И тут появляешся ты. Информация не может воплотить тебя в то, чего по ее мнению не должно быть. Вот и воплощает… в, скажем так победителей.

– Да, а что же в первый раз воплотила в кого-то вообще постороннего?

– Не знаю, - честно признался Николай, показывая этим, что он истинный ученый.
– Может все дело в том, что ты оказался неожиданностью. Вот и успел проскочить. А сейчас там тебя уже отметили. Запомнили.

– Хороший разговор, - прервал их Эдуард Степанович.
– А главное содер­жательный. Я его даже на видеокамеру записал. Для последующего изуче­ния, - потом посерьезнел.
– Теперь перейдем к другому.

Алексей и Николай в ожидании уставились на него.

– Первое, что меня интересует. Во сколько миров может входить один человек, сохранив при этом спонтанный переход, и можно ли такой переход сделать не спонтанным, а контролируемым. И второе - но я думаю, это будет более интересно для вас Николай - почему через “Творец” че­ловек уходит телесно, а при спонтанном переходе - только сознанием?

– На это можно ответить только проведя полномасштабные иссле­дования.

– Решено!
– директор сам себе кивнул.
– Молодой человек мы зачисляем вас в штат…

– Нет, - ответил Алексей.

– Что “нет”?
– Эдуард Степанович прищурился.

– Нет, это и значит нет. Мы договорились, что я прохожу четыре мира. Я освобождаю своих родных, а вы получаете ну­жную вам информацию. Потом вы нас отпускаете - все довольны.

Эдуард Степанович засмеялся, рот у него при этом открылся так широ­ко, словно он пытался проглотить яблоко.

– Насмешили, молодой человек, - наконец сказал он.
– Я не поверю, что вы решили, что мы действительно отпустим вас. После того, что вы узнали? Это не реально.

– Соглашайся, Алексей, - сказал Николай.
– Это единственный шанс уцелеть для тебя и твоей семьи.

Алексей помолчал. Затем кивнул.

– Хорошо, я соглашусь, если вы сейчас же отключите моего сына.

– Это невозможно, - ответил Николай.
– Мы уже запустили прог­рамму двойников и теперь его нужно сначала отыскать там.

– Тогда я пойду за ним.

– Никуда вы не пойдете, - вмешался директор.
– Сначала

проведем исследования.

– Нет.

– Снова это “нет”. Смотрите, дождетесь…

– Алексей, ты можешь погибнуть там. Подумай, вместе с тобой погибнут уникальные открытия.

– Не смеши, как говорит наш незабвенный Эдуард Степанович. Найдете другого подопытного.

– Но это столько потерянного времени!

– Коля, а вы оказывается нетерпеливы.

– Молодой человек, - Эдуард Степанович положил руку ему на плечо.
– А вы не думали, что можете быть уникальны, и ни у кого другого это не повторится?

– Ну и черт с ним. Вы тоже не думали, что дети у меня уникальные. И ни у кого больше не повторятся.

– Ладно, дьявол с вами - директор нажал что-то на столе. Воздух над столешницей засветился. Перетек в голографический экран. Эдуард Степанович начал давить на экран пальцами словно работал на клавиату­ре. На экране призрачного монитора, появился мужчина в белом халате.

– Готовьте альтернативный вариант.

– Хорошо, господин директор.

Экран погас. Втянулся в стол как призрак в щель.

– Вот и все, - сказал директор.
– Вы добились чего хотели: за вашим сыном пошли. Вы довольны?

Алексей задумался, доволен ли он? На душе нашел только осадок тревоги.

– Хорошо, - медленно, все еще раздумывая, проговорил он.
– Договорились.

– Значит можно вас зачислять на работу…

– Нет. На это я не пойду. Слишком мне не нравиться ваше учреждение. Обследовать обследуйте, но работать с вами… - он помолчал.
– Совесть замучает.

– Алексей!
– чуть не взвыл Николай.
– Я же тебе говорил.

– Ни чего. Они знают, что если хоть пальцем кого тронут, я откажусь сотрудничать - и пусть пляшут, как хотят. С трупа много данных не снимешь.

Эдуард Степанович хмурился все сильнее, а Николай продолжал.

– Но это сейчас, а потом?

– О “потом” и думать будем потом.

– Я всегда ненавидел вас, журналистов, - неожиданно и резко сказал ученый, - без мыла в задницу пролезете. Ладно, пошли.

Х Х Х

– Прошло сорок минут. Алексей сидел в лаборатории. Лениво наблюдал, как по вставленной в запястье левой руки трубке стекает его кровь. Кому-то из лаборантов понадобилось провести полный анализ. Зачем? Этого даже Николай не понял.

В области сердца и на висках висели проводки на липучках. К своему стыду Алексей не помнил, как они называются. Проводки вели к медицинс­кой аппаратуре и та показывала, что несмотря на его спокойное лицо, на душе у него далеко не спокойно.

Алексей волновался. Нет, его не трогали, ни эти двести миллилитров крови, что с него сосут эти упыри, ни аппаратура, читающая его настроения как раскрытую книгу. Его не волновало ни чего из того, что, нахо­дилось в лаборатории. Правильно, ни чего из того, что находилось.