Братоубийцы
Шрифт:
И снова мучительно сжалась грудь у отца Янароса, снова полезли в голову слова нежданного гостя – вчерашнего монаха. И чем больше он думал, тем больше уверялся в том, что не человек это был в монашеской рясе и с железным крестом на груди. Так глухо он стонал, и в келью вошел весь в крови, а потом вдруг бесшумно исчез в ночи. Конечно же, это был искуситель. А какие слова нашел он для него! Нет, в самом деле, только лукавый антихрист мог так искусно их сплести. Потому что ничего так не желал отец Янарос, в самых тайниках души, как именно этого: разрушить этот несправедливый, подлый мир. Но разрушить руками Христа.
Снова и снова перебирал он в памяти его слова, и они смущали его. Правильными казались они ему. Но снова кто-то в нем восставал и говорил «нет».
«Нет,
Отец Янарос застонал, надолго задумался. Часто, когда оставался он один в церковном дворе, среди могил, его ум погружался в раздумья. В этой глухой деревушке своим упрямым разумом, что дал ему Бог, пытался он разгадать тайну того, что зовется жизнью, смертью и Вышним миром. А сегодня слова монаха мучили его, и тихо стонал он на скамье, и пот стекал у него со лба.
– А если правда? Если правда? – бормотал он. –Тогда давай, отец Янарос, вставай, вперёд. Надевай патронташ, иди в горы, найди Утешителя и воюй рядом с ним.
Но снова взмывал в нем голос, не давая ему встать и уйти. «Нет, нет – кричал голос. – Не будь легковерен, отец Янарос, не решай наобум! Если будет, набито брюхо, захочет ли тогда душа, сможет ли оторваться от сладости пищеварения? Счастье на земле никогда не ведет к небу, счастье – ловушка Сатаны, земной рай –творение дьявола. Сколько раз говорить тебе это, отец Янарос? Дьявол – предводитель счастливых, довольных, сытых. Христос –предводитель несчастных, смятенных, голодных. Осторожно, отец Янарос!»
Но только откинул он голову, довольный тем, что разгадал ловушку и не поддался на соблазн искусителя, как вспомнилась ему вдруг (а, может, и это был искуситель, в ином обличье?), вспомнилась ему давняя беседа – там, в своей деревне, на благословенном морском берегу – с одним старым рыбаком.
Был август месяц. Сиял тот день точь-в-точь как сегодняшний, словно только что вышел из рук Божиих. Утро. Благоухало море, дул легкий ветерок; две бабочки, белые, с оранжевыми пятнышками, гонялись друг за другом, – порхали над прибрежной галькой. Шёл отец Янарос босиком по песку, распахнув одежду на груди, и пел громким голосом свой любимый кондак: «Взбранной Воеводе победительная...», победно гремевший когда-то во всех византийских храмах, когда Взбранная Воевода Дева избавила царство от рук варваров... Шёл отец Янарос, распевая этот кондак, и пришёл к бедной хижине, где жили двое братьев, очень любивших друг друга и никогда не разлучавшихся. Один – рыбак, другой – горшечник. Был у горшечника гончарный круг, месил он глину, швырял ее на круг и придавал ей любую форму, какую только пожелает его сердце. Отец Янарос устал и присел побеседовать с ними. Один в это время как раз месил глину, а другой складывал сети, собираясь отправиться на рыбную ловлю.
Поговорили о море, о войнах, потом о бедноте, потом – о фигах: год был на них урожайный. И вдруг повернулся рыбак к отцу Янаросу и сказал:
– Батюшка, хочу спросить у тебя одну вещь, уж ты меня прости. Можешь ты мне сказать, как добыл себе Христос первого ученика?
Сказал ему отец Янарос то, что говорится в книгах, но старый рыбак покачал головой и улыбнулся. Он нагнулся к священнику.
– Я один знаю, – сказал он. – Христос совершил много чудес, сказал много слов, но никто о них не знает. А то, что говорят книги... Не верь ты им. Я тебе сейчас расскажу, батюшка, как он выловил себе первого ученика. Как его звали?
– Андрей.
– Андрей. Представь себе: была большая буря. Ветер, туман, огромные волны. Тщетно боролись с ней рыбаки – возвращались домой, отчаявшиеся, с пустыми сетями. Как вдруг за скалой, на берегу –
– Это было не море, – поправил отец Янарос, – а озеро. Геннисаретское озеро.
– Какая разница? – раздраженно ответил старый рыбак. – Это-то вас и губит, буквоедов. Ну, в общем, побежал он к огню и нашел догорающие угли и остатки рыбы. А человек пропал, звал он, кричал – ни души. На следующий день – буря еще пуще. Рыбаки, отчаявшись, возвращались опять с пустыми сетями. И опять видят огонь и тень – наклоняется к огню, будто опять что-то жарит. Вчерашний рыбак снова бежит и на этот раз поспевает: какой-то человек жарит рыбу, нанизав её на тростник. Молодой, лет тридцати, загорелый, как рыбак. «Что ты здесь делаешь, друг?» – спрашивает его рыбак. «Да вот, жарю рыбу». – «И где ты взял?» – «Поймал сегодня под вечер». – «А как тебе удалось в такую бурю? Мы уже два дня ловим – и на обед не поймали» – «Потому что вы не знаете, как забросить сети. Я вас научу». Рыбак – а это был Андрей, ты уже, наверное, догадался – упал к ногам этого странного человека и говорит: «Учитель, я с тобой никогда не расстанусь». Вечером Андрей сказал своему брату, что он нашел человека, который умеет ловить рыбу даже в самую страшную бурю. А тот, в свою очередь, сказал своим друзьям. И так потихоньку добыл Христос – а это был Он – Себе учеников. Вначале, значит, учил Он их ловить рыбу, чтобы не голодали они, а потом, со временем, незаметно для них, от одной ловли к другой, сделал их апостолами.
Отец Янарос слушал старого рыбака с открытым ртом. Пока рассказывал рыбак, вспоминал он древнее Евангелие, что хранилось в церкви – с чудесными красочными миниатюрами. На одной из них – Сошествие Святого Духа. Святой Дух спускается отвесно вниз; похож он на голодную чайку, налетевшую с высоты на апостолов; схватил их и тащит вверх на двенадцати красных лесах; дергаются апостолы, пытаются сорваться с крючка, но его острие глубоко вошло им в живот и не отпускает их! «Как верно, – подумал тогда отец Янарос, – так падает в человека и прорастает Слово Божие, сначала в животе и потом постепенно поднимается вверх и овладевает сердцем и мозгом человека».
Старый рыбак посмотрел на отца Янароса довольный: угадал его изумление.
– Вот так работает Бог, батюшка, – сказал он. – А ты что думал? Вы, образованные, говорите, что Бог – это идея, что-то диковинное. Кто его разберет? Другие – что это старик на облаке, Его даже так и рисуют. А Он – ни то и ни другое! Он – гончарный круг, вот как тот, что у моего брата. А мы – глина. Вертится круг без остановки, вертится, несется над нами, захватывает глину и делает то, что захочет: кувшины, жбаны, плошки, горшки, светильники. Одни носят воду, другие – вино и мед, третьи варят еду или освещают дом. Вот так делает Бог людей! А если мы разобьемся, какое Ему до этого дело? Он знай себе вертится, вертится и делает новые горшки, и даже не обернется на нас взглянуть. Что Ему до нас?
– Но зачем все это? – спросил священник, искушая рыбака. –Зачем Он вообще нас делает? И раз Он меня сделал, зачем Ему меня разбивать? Я не хочу!
– Ха-ха. Он, видите ли, не хочет! – сказал старик и сухо, насмешливо хохотнул. И, помолчав, прибавил, – А кто нас спрашивает, батюшка?!
Отец Янарос сидел с закрытыми глазами и видел тот далекий морской берег, весь в солнечном свете, и слышал так отчетливо, так ясно слова старого рыбака. А может быть, и прав был тот неграмотный старик? Может быть, и правда Бог начинает сперва с живота человека, там пускает корни, а потом потихоньку-потихоньку поднимается вверх? Поднимается и овладевает сердцем, а потом мозгом, а потом вздымается над головой? И партизаны эти, что берут за основу земное, – может быть, они правы? Сперва насытиться, не голодать; сперва пусть корни приживутся в грязи, а уж потом зацветет дерево, для чего нужен навоз? Чтобы он стал мёдом и сочной мякотью плода. Итак, благословен навоз и человеческое брюхо!