Братство Чародеев
Шрифт:
– Брат Шаман?
– Мое мнение не изменилось, – Мерзлый на паладина не смотрел.
– Брат Прелат? – Медиум повернул голову к лощеному рыцарю.
– Ммм… – протянул тот. – Я, да простите вы меня за прямоту и грубость, не понимаю сути вопроса и смысла обсуждения. Дайте ему соответствующий приказ, и не будем далее тратить наше драгоценное время. Вы ведете себя так, будто человеческие качества этого юноши важны в нашем деле. Мне, ммм…уж как мне неловко говорить подобное, неприятен фарс такой встречи.
Ладомар
– То есть ты не поменял своего мнения, брат Прелат? – невозмутимо спросил Медиум.
– Ммм… Экий вы, мой друг, настойчивый, – улыбнулся франт и изящно развел руками. – Я от слов никогда не отказывался, и да пребудет с нами сила Небесного!
– Брат Хам, как я вижу, предпочел совету иное занятие, – с плохо скрываемым раздражением заметил Медиум. Трон длинноволосого ловеласа все еще пустовал. Видимо, не удалось вовремя закончить.
– Брат Победитель?
– Проклятье, друзья мои, слово мое нерушимо как скалы, мимо которых я сейчас проплываю! – широко расставившего ноги воина обдало брызгами от волны, но волевое лицо рыцаря ни на миг не изменило своего героического выражения. – Мне пора идти, простите, братья!
Шар погас, отрезав моряка от черного круга под алым небом.
– Ну что же, друзья, – Медиум покачал головой. – Все при своем. Мы увидели претендента, думаю, никто не станет возражать против инициации юноши завтра утром? Лев?
– У нас уже два почти рехнувшихся вампира, а вы создаете еще и Бога на поводке, – рыцарь вновь поднялся, встряхнул руками, будто разминаясь и тяжелой походкой направился к ошеломленному Ладомару. Южанин окончательно перестал понимать происходящее. Что за Бог на поводке?!
– Но воля Братства – превыше всего, – в усталых глазах Льва мелькнула тень жалости. – Видишь, какова цена милосердия, южанин?
Паладин испугался. Ужас нахлынул, словно неумолимая волна на корабль Победителя. Во взгляде рыцаря таилось нечто, по сравнению с которым тускнел даже страх перед смертью. Что они хотят с ним сделать?!
Озорной ветер играл с обрывком боевого стяга. То поднимал его повыше, к хмурому небу, то бросал вниз и у самой земли вновь подхватывал, для нового круга. Агон с отстраненным видом наблюдал за мечущимся лоскутом, не обращая внимания не следы побоища. Сеча прошла на небольшом поле, у реки. Вернее, не сеча, а резня. Дети Серпа попросту растерзали отряд Нирана. Простые воины из плоти и крови ничего не смогли сделать против вышедших из леса рабов Усмия. Трупы людей и лошадей усеяли побуревшую от крови низину.
Очередной порыв ветра донес до императора запах гари. В последнее время Агон стал к нему привыкать. Ниран сдаваться отказался, но в отличие от Кронея и Халдии сражений избегал, сжигая перед войском чародея все деревни и города. Скорее всего, правителем этих земель овладело безумие. Ничего, кроме раздражения, поступки местного короля не вызывали. Убрать его было просто необходимо, как и уничтожить войско, ловко уходящее от битвы. Воевода Нирана оказался подстать своему правителю. Понимая, что открытый бой заведомо проигрышный – он бесхитростно от сражения уклонялся. Тянул время. Давал соседям шанс собраться с силами, организоваться. А не обращать на Ниран внимания нельзя – вражеская армия в тылу еще никого к победе не приводила.
– Что они тут делали? – тихо поинтересовался Эйдор, глядя на тела в низине.
– Может быть, мародеры, может быть, бунтовщики, – Агон обернулся к молодому чародею. – Кто знает?
Тот с раздражением оглядывал место скорой резни. Странная реакция. Обычно люди испытывают брезгливость, отвращение, жалость. Злость, в конце-концов, но не раздражение!
– А может быть, просто отбились от своих, – Агон направился в лагерь. Лязгнули доспехи воинов сопровождения. Тронулись с места бронированные кони. С неба упали первые капли дождя, и Эйдор отстраненно шевельнул рукой, создавая над собой щит.
Агон не раз обращал его внимание на необдуманность таких поступков. Не стоит разбрасываться магией столь щедро, как это делал вампир. Каким бы не был дозволенный ему запас сил – ничего вечного не существует, и в важный момент этой самой капли может не хватить.
Бросив быстрый взгляд на юношу, Агон накинул на голову капюшон плаща. По ткани забарабанили тяжелые капли, зашумела под струями дождя пышная листва.
– Что слышно от Барса? – спросил юношу Император. Эйдор неопределенно пожал плечами:
– Да так, ничего интересного. Разговоры ни о чем.
Анхорец не врал, они регулярно общались с загадочным Барсом, но темы разговоров крутились вокруг прошлого да воспоминаний. Земляк старался не распространятся о делах своей страны, а Эйдор уходил от вопросов про юг. Чувствовалось, что за желанием Барса поговорить стоит нечто большее, чем праздное любопытство. Скорее всего, земляк хотел использовать вампира в своих целях. Обычная человеческая реакция. Агон не был исключением, и юноша это знал, но пока что владыка Мереана не требовал ничего невозможного. Даже наоборот, баловал.
Беседа сама собой зачахла, Эйдор замолчал и склонил голову. Дальше, до бивака армии Мереана они ехали молча. О чем думал юный чародей – Агон знать не хотел, а вот мысли императора были заняты недавними вестями от Стилета.
Юг был готов к встрече с Империей. К активным действиям пока не приступал, но основные силы объединенных королевств уже ждали первого шага Мереана. Гром-копья Эймора, маги Мирамии и безумные рубаки Сейнара. Неприятный коктейль. У Императора мелькнула шальная мыслишка о забавном созвучии. Эймор-Эйдор. Может знак какой-то? А погода-то какая дрянная…