Братство Кольца
Шрифт:
– Ну? Теперь видите что-нибудь?
– спросил он.
Лунный свет лежал на гладкой скале. Никто по-прежнему ничего не видел. И вдруг на камне, как раз там, где прошлись руки мага, начали проступать едва заметные серебристые линии. Поначалу они были не толще паутинки и лишь посверкивали прерывисто в неверном свете, но с каждой секундой становились все отчетливее. Теперь уже угадывался, общий контур рисунка. В верхней части, под аркой, увитой эльфийскими рунами, обрисовалось изображение молота и наковальни, увенчанное семизвездной короной. Еще ниже означились
– Знак Дарина!
– воскликнул Гимли.
– И Дерево Высоких Эльфов!
– добавил Леголас.
– И Звезда Дома Феанора, - закончил Гэндальф.
– Рисунок сработан из итильдина, этот металл отражает только звездный и лунный свет, да и то если его пробудит владеющий языком, давно забытым в Среднеземье. Надо знать слова. Я знал их, но так давно, что не сразу вспомнил.
– А что здесь написано?
– спросил Фродо, уже давно пытавшийся разобрать знаки над аркой.
– Мне казалось, я знаю эльфийские буквы, но эти мне непонятны.
– Это - язык эльфов Древнего Запада, - сказал маг.
– Ничего интересного для нас надпись не содержит. Она означает: «Двери Дарина Повелителя Мории. Скажи друг и входи». А ниже, вот здесь, помельче: «Я, Нарви, создал Дверь. Келебримбор из Эрегиона запечатлел эти знаки».
– А как это понять: «Скажи друг и входи»?
– ошеломленно проговорил Мерри.
– Яснее ясного, - фыркнул гном.
– Если ты друг, назови пароль, двери откроются.
– Да, - с сожалением протянул Гэндальф.
– Вполне возможно, что они открывались по слову. Некоторые ворота гномов открываются только в определенное время, другие - лишь перед определенным лицом, а третьи и вовсе с замками и ключами, даже если все времена и слова известны. Здесь-то замка нет. Во Дни Дарина Ворота Мории стояли открытыми. Наверное, здесь сидели привратники. Но даже если их закрывали, любой, знающий слова, мог войти. По-моему, так, Гимли?
– Так, так, - отвечал гном.
– Только слова уже никто не помнит. Весь род Нарви, все их искусство давно исчезли с лица земли.
– Как? Разве ты не знаешь слов, Гэндальф?
– обескураженно спросил Боромир.
– Нет, - коротко ответил маг.
Остальные с удивлением посмотрели на него. Только Арагорн, слишком хорошо знавший Гэндальфа, остался невозмутим.
– Тогда что толку было волочь нас в эту треклятую дыру?!
– взорвался гондорец.
– Ты же говорил, что проходил подземельями. Как же ты попадал туда, если не знаешь слов?
– Отвечаю на первый вопрос, - спокойно проговорил маг.
– Да, я не знаю слов - пока. Насчет толка от моих поступков ты будешь интересоваться тогда, когда они окажутся бесполезными.
– Глаза мага сверкнули под нависшими бровями.
– Что же до второго твоего вопроса… ты, как я понял, мне не веришь? Ты, видно, голову потерял. Я шел с востока! Изнутри эти двери можно открыть легким толчком. А снаружи - только повелительными чарами.
– Но что же все-таки делать?
– вырвалось у Пиппина.
– Можно попробовать постучать в них твоей головой, Перегрин Тук, - раздраженно ответил маг.
– Может, хоть тогда я на короткое время отдохну от дурацких вопросов и поищу нужные слова!
Я знаю все заклятья на всех языках, даже орочьих, для открывания чего угодно. Я и сейчас с ходу могу штук сто вспомнить. Но понадобятся самые простые, незачем перебирать все. Я даже не собираюсь выпытывать у Гимли тайный язык гномов, которого, кроме них, никто не знает. Слово было эльфийским, как и надпись на арке, это любому ясно.
Он снова подошел к скале и слегка коснулся звезды жезлом.
Аннон эделлен, эдро хи аммен! Феннас ноготрим, ласто бет ламмен! -произнес маг повелительно. Серебряные линии рисунка вспыхнули на миг и снова потускнели. Камень не дрогнул.
Гэндальф произнес множество заклинаний, то быстро и громко, то медленно и тихо, перепробовал много эльфийских слов, но ничего не происходило. Скала незыблемо стояла перед ним, а на небе уже вовсю высыпали звезды.
Снова и снова подходил маг к скале. В голосе его постепенно приступили гневные нотки.
– Эдро!
– восклицал он, ударяя жезлом о камень.
– Откройся!
– повторил он раз двадцать на всех известных и неизвестных языках. Все было тщетно. Наконец, швырнув жезл под ноги, он сел на камень и замер.
Ветер донес издалека волчий вой. Билл вздрогнул и нервно переступил копытами. Сэм подскочил к нему и начал оглаживать, нашептывая в ухо нечто успокоительное.
– Придержи его, - посоветовал Боромир, - похоже, он нам еще пригодится, если только волки до нас раньше не доберутся. Ух, как мне ненавистна эта вонючая лужа!
– Он наклонился, схватил увесистый камень и в сердцах запустил на середину озера.
Камень исчез без всплеска, едва булькнув, но почти слившись с этим звуком, донеслись другие: шелест, журчание. Огромные круги пошли по воде и двинулись к берегу. Только начались они не там, где упал камень.
– Зачем ты это сделал, Боромир?
– упрекнул воина Фродо.
– Мне озеро тоже не правится, я боюсь его. Не волков, не подземелья за дверями, а чего-то еще. Именно озера. Не надо его тревожить.
– Уйти бы нам отсюда, - озираясь, проговорил Мерри.
– Ну что же Гэндальф ничего не делает!
– шепотом воскликнул Пиппин.
А Гэндальф сидел, ни на что не обращая внимания, то ли в отчаянии, то ли в глубоком раздумье. Волчий вой послышался снова, уже ближе. Круги по воде все шли, первые докатились до берега.
Внезапно, заставив всех вздрогнуть, маг вскочил и расхохотался.
– Есть!
– вскричал он.
– Ну конечно! Это же просто до нелепости, как и все остальные загадки, когда найдешь ответ!