Братство Трилистника
Шрифт:
Я прекратил стрельбу и, пригибаясь, вернулся к дому. Доминика уже подводила осёдланного коня. Не моего Ганнибала: он остался в лагере Ромеро, а из конюшен хозяина.
– - Как чувствовала!
– выдохнула она.
– Офицер-британец, поскакал к озеру.
– - К дому Каткарта!
– воскликнул я и, не раздумывая, вскочил в седло.
Я нёсся по пустым улицам ночной Новой Вологды. И только многочисленные женские лица, чьи мужья сейчас штурмовали форт, провожали меня задумчивым и тревожным взглядом. Следом за мной неслась Мина, тоже на одолженной лошади. Похоже, ночные скачки по городу с красивыми женщинами у меня входят в традицию. И в том же направлении,
С городских окраин уже доносились выстрелы. Это партизаны Ромеро, которым мы забыли подать сигнал, но они по звукам выстрелов поняли, что началось и присоединились к празднику.
Тем временем мы на полном скаку подлетели к поместью Каткарта, напоминавшее сейчас растревоженный муравейник. Похоже, хозяин не стал изображать из себя героя и решил просто сбежать. Мы с Миной слезли с коней и побежали к главному входу, но тут раздался выстрел. Я выругался. Надо было подумать, что раз майору надо выиграть время, то его люди постараются меня задержать как можно дольше. Я и Доминика отъехали назад и слезли с лошадей. Грустно посмотрел на свой пеппербокс: при всех достоинствах этой машинки, у неё был и недостаток. По дальнобойности с винтовкой британского солдата ей было тягаться бесполезно. К счастью, Мина уже придумала свой план.
– - Стреляй по воротам!
– скомандовала она. И я увидел, что она натягивает тетиву лука.
– - Откуда?
– только и поразился я, однако гордая дочь польского народа не снизошла до ответа, только нетерпеливо мотнула головой -- мол, чего медлишь.
Я отбежал от неё и выстрелил в сторону ворот. В ответ раздался выстрел и почти одновременно -- свист стрелы и короткий вскрик. Я выстрелил ещё раз, но в ответ уже не стреляли. Мы побежали к воротам, которые были не заперты.
– - Дом горит!
– крикнула Мина. И действительно, из окон восточной части дома валил дым.
– - Конюшня!
– догадался я и бросился к пристройкам. Нетрудно догадаться, что Каткарт просто поджёг свой кабинет, а сам собирается бежать из города. Правда, до конюшен я не добежал. Слуги майора, заметив меня, открыли по мне огонь -- одна пуля свистнула около виска, оставив небольшую царапину, а другая попала в плечо. Я вскрикнул и шустро отпрыгнул за угол дома. К счастью, меня ранили в левое плечо. Да и то не опасно, насколько я понимал в ранах. Впрочем, правая рука и пеппербокс по-прежнему при мне. Я попался на глаза не только слугам, потому что я услышал даже не крик, а рёв Крысы Роджерса:
– - Это та сволочь, что убила моих ребят в Новом Орлеане! Я ему сверну шею голыми руками!
Что ответил ему Каткарт, я не услышал. Вероятно, напомнил, что важнее всего сейчас скрыться. Впрочем, это было неважно. Пожелает или нет Крыса мне отомстить, но майор, а именно он был мне нужен, скроется в любом случае. Слуги сумеют меня удержать. За углом раздалось ржание и стук копыт. Я только выругался и присел на корточки, впрочем, держа пистолет наготове. Минут через десять ко мне подбежала Доминика. Её лицо было в саже.
– - Кое-что удалось спасти из горящего кабинета, -- сказала она. Не знаю только, пригодится или нет. У тебя как успехи?
– - Никак: Каткарт скрылся, -- и крикнул слугам: "Сдавайтесь, уроды! Выходить по одному, без оружия и с поднятыми руками. Кто не сдастся, тех добьёт подкрепление, которое вот-вот прибудет сюда."
Подействовало. Из-за угла, подняв руки, вышли три солдата. Хмуро посмотрев на меня, самый старший сообщил:
– - Мы военнопленные, поэтому требуем относиться к нам соответственно.
– - А с какой страной вы воюете?
–
– - Ладно. Страну мы придумаем, чтобы вам не так грустно было. Мина, у нас есть верёвка?
– - Чтобы повеситься?
– не удержалась от ехидства она.
Я только рукой и махнул.
***
Пленников у нас забрал прискакавший с подмогой Жан. Мы же вернулись к форту, где уже закончилась битва. Наши победили и, освободили томившихся в заключении лидеров мятежа Оставалось только придумать куда деть оставшихся в живых английских офицеров. Здание-то было разрушено. На руинах форта выступали по очереди Резанов и Рылеев. Я почувствовал дикую усталость и не стал подходить к ним, понимая, что когда понадоблюсь, то найдут и озадачат. Слез с коня и сел, прислонившись к стене. Доминика всё-таки проследовала вперёд, а я сидел и смотрел в ночное небо Калифорнии, которое сегодня было безоблачным. И я понял что, я наконец нашёл свой дом. И чтобы не происходило теперь, я счастлив. Осталось только выиграть войну, прогнать британцев, найти Аню и построить свой дом. Где вечерами, после трудного дня, сидеть на крыльце и смотреть в прекрасное звёздное небо.
Мимо проехал, поприветствовав меня, Ромеро. С трудом вернувшись в реальность, я вдруг спросил у него:
– - Какое сегодня число?
– - 19 сентября, да уже девятнадцатое, -- ответил он и уточнил.
– По католическому календарю.
– - Значит, пишите так: Девятнадцатого сентября 1819 года началась война за независимость Побережья от британской короны.
Мы с Ромеро дружно рассмеялись, и он поскакал к нашим освобождённым товарищам, чтобы их поприветствовать. Я тоже поднялся. Впереди ещё много дел, самое главное из которых - вернуться с этой войны живым и героем. Потому что такие девушки, как Аня, любят героев.
Глава 2 (XIX век)
Гонцы
Побережье 1819 год
После захвата Новой Вологды прошла неделя, и за это время мы успели отбить две атаки англичан. Это были не военные операции, а в первом случае конвой из Анхелеса, во втором - случайный патруль. Покидать занятый город мы не собирались, наоборот, расширяли район сопротивления. У нас появились собственные патрули, которые следили за окрестными дорогами и в случае появления регулярных войск должны были оповещать город.
Я провалялся с ранением в постели всего один день, ровно до того момента, пока за мной не пришёл Рылеев и не сказал что-то вроде "не время болеть, ты нужен революции".
Следуя ещё не написанным в этом мире заветам команданте Че, наши лидеры расширяли область восстания, поэтому они и рассылали гонцов по всему Побережью. Доминику, например, они вместе с Жаном отправили в Анхелес, чтобы получить информацию от Эммы с Диего.
Мне вместе с Афанасием Сверчковым предстоял нелёгкий путь на север. Надо было объехать ряд поселений с почтовыми функциями. То есть передать письма Резанова с инструкциями, как действовать дальше, нужным людям.