Братство Трилистника
Шрифт:
– - Подожди, -- остановил Рылеева я.
– Как это так, подобраться к нему незаметно нельзя? Он что стоит на возвышенности?
– - Да, а лес вырублен на пару вёрст вокруг.
Я хмыкнул.
– - Влад, я имел в виду, что не сможет подойти регулярная армия, но ведь ты действуешь по-другому, так?
– - Ладно, ты меня совсем запутал. Я завтра отправлюсь на место, с небольшой разведкой и захвачу пару человек...
– - Амазонок не бери. У них своя задача в наступлении на Анхелес.
– - Минутку!
– возмутился я.
– Сейчас в Новой Вологде кроме них из членов
– - Влад, когда тебе это мешало? С Эммой, даром, что глотки друг другу не грызли, а в доме Каткарта поработали неплохо.
– - Очень плохо. Нам просто повезло...
– - Послушай. Я уверен, что ты сможешь подобрать себе напарника или команду.
– - Понял. Приказы не обсуждаются, а выполняются.
Оставив за собой последнее слово, я покинул кабинет Рылеева, не обращая внимания на возмущение, отобразившееся на его лице.
***
Следующие три дня я не видел Аню, мечась по Новой Вологде в поисках толковой команды. Я немного лукавил, говоря Кондратию, что здесь кроме амазонок и Сверчкова с Вегой, я никого не знаю. Был ещё и Жан Журне. Но на его счёт Доминика высказалась довольно откровенно, запретив мне привлекать его к операциям. Он был поэт и мечтатель, а не боец, хотя в Шпанберге он зарекомендовал себя неплохо. Но у них с Доминикой было что-то вроде романа, и она его оберегала вот таким странным образом. Словом, всё шло к тому, что укрепления мне придётся штурмовать в одиночку.
Ситуацию спасла Аня. Она, узнав, что мне нужна помощь, сразу же предложила свои услуги, но узнав, что Рылеев запретил мне брать кого-то из калифорнийских амазонок, нашла выход, предложив взять Совушку, которая формально не была в составе отряда. Я поблагодарил Тигрёнка и подумал, что она относится к типу людей, на чью подмогу всегда можно рассчитывать.
Правда, Паша Резанов пытался возразить, но мы все посмотрели на него недоумённо, и на том вопрос был решён окончательно. У меня почему-то мелькнула мысль, что президент, наоборот, обрадуется этой рискованной поездке.
Отъезд из города выдался немного скомканным и сумбурным. Тигрёнок сильно переживала из-за разговора с отцом. Я, конечно, успокаивал её, как мог, но в голове держал и то, что Афанасий звал меня посидеть, пообщаться, перекинуться в картишки, перед долгой дорогой. Поэтому я скоро с ней попрощался, сказав, что лягу спать пораньше, а сам отправился пообщаться со Сверчковым. Одного я не учёл, что в том же доме обитала и Эмма, к которой и пришла Тигра, застав меня и Афанасия за картами. Я как-то вяло пробормотал, когда она проворчала "спать он пошёл", что мне не спалось, и я сюда просто заглянул ненадолго.
Аня ничего не ответила, и я не понял, обиделась она или нет. Но, чтобы ничего не отвлекало меня от задания, я выкинул эти мысли из головы, решив, что выясню всё после штурма
В путь с Совушкой мы выдвинулись в начале марта 1822 года. Дорога была сложной, но девушка прекрасно ориентировалась на местности. Так что уже к утру второго дня мы оказались практически рядом с нашей целью, в полутора километрах от форта Кэмпбелл.
Надо было отдать должное упорству англичан. К нему действительно подобраться было невозможно незамеченным. Если только ночью... но не стоило. Мы же не знали численность британцев за частоколом. А что оповестить Анхелес они успеют, как мы не старайся, стало понятно, как только я заметил, рассматривая форт через подзорную трубу, реквизированную у Сверчкова, гелиограф.
"Богато живут, сволочи", -- подумал я, но вслух сказал:
– - Атака не получиться. Придётся прибегнуть к резервному плану.
Для него я прихватил форму пехотного капитана армии его величества Георга IV. Был лишь один недостаток. Мой английский был не так хорош, как требовалось, а выдавать себя за ирландца было опасно, после того массового дезертирства, что устроил в начале войны мой друг Патрик Флэтли.
Хотя, открыв документы, которые мне сделала Эмма, я понял, что всё уже решено за меня. Так, согласно выданным мне ведьмой бумагам, я был Улавом Халльваром Кристоффером Эдерсеном, норвежцем, поступившим во время Наполеоновских войн, на службу ещё Георгу III.
– - Запомнить бы ещё это имя, -- пробормотал я.
– Ладно, надеюсь, никто не будет спрашивать полные паспортные данные.
Надо было дождаться вечера, чтобы в последних лучах заката предстать пред ними в красной форме пехотного капитана. Пока же можно было немного подремать, набраться сил, перед вечерней авантюрой.
Я окинул суетящуюся у сумок Совушку внимательным взглядом. За прошедшие три года она сильно изменилась. Исчезла подростковая угловатость, и передо мной была красивая девушка. Совушка заметила мой взгляд и хитро сощурилась в ответ.
– - Жалеешь наверно, что в девятнадцатом году не внял просьбе Тигрёнка?
– - Нет, -- рассмеявшись, ответил я.
– У меня есть Аня, у тебя Паша, а мы хорошие друзья.
– - Ты прав, -- она подсела ко мне.
– Я ещё вот что хотела у тебя спросить... вернее попросить. Можешь показать мне своё настоящее лицо? То, с которым ты жил, до того как попал сюда...
Я покачал головой.
– - Я стараюсь забыть его. Раз и навсегда. Оно не слишком привлекательное.
– - Понимаю. А сказать, как звали тебя там?
Я вздохнул и назвал своё имя, под которым родился в мире будущего. Совушка задумчиво покачала головой.
– - Хорошее имя. Зачем ты от него отказался?
– - Всё новое. И жизнь и друзья и имя...
– - Ты опять прав, -- улыбнулась девушка.
– - У меня к тебе встречный вопрос. А как тебя зовут?
Совушка весело и звонко рассмеялась.
– - Ты до сих пор не знаешь? Ах, ну да, конечно. Последние годы нас всех бросает из стороны в сторону, как корабль в шторм. Это не секрет. Меня зовут Полина Лисогор. Может быть, скоро буду Полиной Резановой. Или мы вообще возьмём другую фамилию, если Пашка с отцом не помирится.