Братва: Век свободы не видать
Шрифт:
– Тогда тройной гонорар! – децал поразмыслив, откликнулся алчный «цыган». – Риск больно велик.
– Твоя правда! – кивнул я и, не удержавшись, усмехнулся. – Риск, ясно, весьма весомый – три к одному, что тебя ухлопать успеют. Но за гонорар, браток, не беспокойся, мы, как и положено, разделим его по-братски... Все! Рвем когти к Барону!
День уже давно перешагнул за свою половину. Солнце, отвисев положенный срок над Уралом, начинало потихоньку откидываться на запад.
Цыпа сосредоточенно крутил баранку, видно, думая о чем-то постороннем. Я решил вернуть его мысли из далекого далека – расслабляться перед серьезным
– Значит, так и не обнаружил канал поступления порошка к Барону?
– Нет, – сокрушенно вздохнул молодой соратник. – Наблюдение за домом ничего не дало. Ни одного курьера не засекли. По ходу, Барон берет наркоту редко, но сразу очень крупными партиями. Месяц, а то и два следить пришлось бы. Столько времени, как понял, он нам дарить не намерен.
– Да уж, щедрым Барона никак не назовешь. Умным, кстати, тоже. А про нашего Химика ничего не слыхать?
– Полная тишина. Думаю, на поверхности земли его уже нету.
Не доезжая до намеченной цели шесть-семь кварталов, Цыпа свернул на обочину дороги:
– Наш «мерс» слишком заметен. Дальше предлагаю прогуляться пешком. Тебе это сильно полезно, Евген, ты ж на воздухе почти не бываешь.
– Дельно! – оценил я. – Светиться у фатеры Барона нам не в цвет. Да и разомнемся немного. А кстати, «Волга» у ребят, надеюсь, не своя? Угнана?
– Не волнуйся по пустякам, Евген, все продумано заранее. Палева не будет. Гарантия!
Вечерняя прохлада приятно освежала лицо и деятельно проветривала мои прокуренные легкие. Мысленно я вынес ей искреннюю благодарность от имени своего организма.
Особняком дом Барона за глаза называли в насмешку, а в глаза – чтоб потрафить самолюбию хозяина. На такое гордое определение здание явно не тянуло. Оно было одноэтажным, но довольно объемным – комнат семь-восемь, и добротной кирпичной кладки. Официальным прикрытием для цыгана-мафиози являлась частная мастерская по изготовлению полиэтиленовых пакетов, принадлежавшая ему и занимавшая одну из комнат.
Пустая «Волга» стояла впритык к особняку. Обойдя ее, мы вошли в распахнутые настежь двери дома. Нас встретили едкий запах сгоревшего пороха и шофер «волжанки», радостно возбужденный и счастливый. Оно и понятно – просто невероятный фарт, что ему удалось остаться живым и невредимым. Я, признаться, даже глазам своим сначала не поверил.
– Глянь, Монах, какая здесь допотопно-хреновая охрана была! – оскалив в улыбке железную пасть, затараторил он, указывая пистолетом в угол прихожей.
Там, неестественно привалившись к стене, лежал бородатый цыган в красной рубахе. Впрочем, приглядевшись, я понял, что рубаха еще совсем недавно имела белый цвет; просто многочисленные кровоточащие пробоины в груди махом превратили ее в модно кумачовую. Рядом с бородачом валялась лупара – обрез охотничьего ружья.
– А ведь, в натуре, Барон скуп до омерзения, – подвел я итог личным наблюдениям. – При его-то крутых доходах мог бы, кажется, и поприличнее волыну собственному телохранителю подбанчить! А где он, кстати? Жив?
– В дальней комнате. Уже «в Сочи», – ответил наш боевой «первопроходец», продолжая любоваться «мокрым» делом рук своих. Своего автоматического «вальтера» – точнее.
– Дверку прикрой и оставайся здесь на шухере, – распорядился я, направляясь в глубь дома.
Бдительно-осторожный Цыпа, выдернув на всякий случай из наплечной кобуры «стечкин», решительно оттер меня плечом
Работы уже никакой не осталось, мне даже стало немного неловко перед верным «братишкой». Обижается небось в своей кожаной колыбельке у меня под мышкой. И, главное, имеет на то законное право. Еще бы – хозяин пообещал ему любимую огненную работенку-развлечение, а слово не сдержал, как фраер. Ладно, «братишка», слишком не переживай; в очень скором времени, ручаюсь, что-нибудь для тебя обязательно подвернется. Такой уж наш милый город Екатеринбург – без дела пистолеты здесь долго не залеживаются. Специфика Среднего Урала, ничего не попишешь. Не мы такие – жизнь такая.
В первых шести жилых комнатах никого не было, даже трупов. Это стопроцентно свидетельствовало о том, что налет оказался совершенно неожиданным для обитателей дома. Не подозревал я в пройдохе Бароне такой нахально-дуровой беспечности. Впрочем, о мертвых плохо отзываться – крупный грех.
В седьмой комнате-мастерской застал живописную картину: среди разбросанных упаковок с полиэтиленовыми пакетами застыли на полу в самых разных позах шесть человек «загорелой» цыганской наружности. Все они уже благополучно покинули этот жестокий грешный мир. В правом углу помещения, у длинного металлического стола, плотно заставленного ретортами, газовыми горелками, колбами, пробирками и еще целой кучей всяких неизвестных мне химических приборов, столпились Цыпины три головореза, живо что-то обсуждая.
Подойдя ближе, я увидел причину их «базара» – у стола на деревянном табурете сидел бледный, давно не бритый мужик с мутным пустым взглядом. От его левой ноги тянулась к ножке стола собачья цепочка, не позволявшая пленнику отойти в сторону более чем на полтора метра. С великим трудом я узнал в нем нашего пропавшего Химика.
– Теперь понятно, куда реактивы и оборудование из его фатеры подевались, – кивнул Цыпа на металлический стол. – И откуда вдруг у Барона чистый героин появился!
– Чего столпились? – повернулся я к бездельничаюшей троице. – Быстро принимайтесь за доскональный шмон. Здесь несколько килограммов товара должно где-то быть!
Ну, про килограммы я, конечно, загнул просто для понта, чтоб воодушевить ребятишек. На изготовление одного килограмма героина уходит не меньше двадцати килограммов опийного сырца. Ханки то бишь. Так что самое реальное – тут могло найтись не больше пятисот-тысячи граммов порошка. Но мальчики с арифметикой были явно не в ладах и азартно занялись обыском помещения.
– Химик, ты в состоянии соображать? – похлопал я по колючим щекам нашего похищенного кадра. Но безрезультатно: все тот же отсутствующий взгляд и прерывисто-хриплое дыхание. Всмотревшись в расширенные зрачки, я начал просекать причину такого состояния.
Подозрения мои полностью оправдались. Закатав рукава рубахи Химика, увидел то, что и ожидал – змеевидные кровоподтеки на внутренних сторонах локтей. Так называемые «дорожки смерти», оставляемые на венах шприцом.
– Барон сразу посадил Химика на иглу, – высказался догадливый Цыпа. – Чтоб подавить волю и окончательно подчинить себе.
– Точно, братишка, – кивнул я. – Он уже стопроцентный хроник. Неизлечим!..
Я закурил, задумчиво разглядывая еще совсем недавно весьма ценного члена нашей команды. Мне понадобилось некоторое время, чтоб переломить что-то в себе и принять единственно верное в данной ситуации решение.