Братва. Пощады не будет
Шрифт:
– Не думай, Монах, что мы с Цыпой не согласны, – наконец подал голос Киса. – Просто неожиданно как-то все вышло... Понятно, он тебя знал, да и наши портреты срисовал. Был опасен... черт с ним!
– Вот и ладушки. В группе должны существовать единодушие и полное взаимопонимание, – подвел я итог дискуссии.
Деньги разделил тут же в машине и, условившись держать связь через Могильщика, покинул салон.
К глубокому моему удовлетворению, никто из мальчиков не выстрелил мне в спину. Это лишний раз подтвердило, что в людях я все же редко ошибаюсь...
Глава 5
Утром
Стрелка на барометре моего настроения указывала на головокружение от успехов.
Главное – начало положено. Как с куста – «марголин» и пятнадцать «лимонов». Да и ребятишки с транспортом весьма приличный актив.
Решил посвятить этот день развлечениям. Может, совершить поход к «Маргариткам»? Хотя нет, в подобных заведениях запросто можно подхватить... Но душа и тело настойчиво требовали женского общества. А если? Я даже удивился, почему эта мысль не забрела в мою голову раньше. Конечно! Надо попробовать отыскать Лену! Правда, прошло тринадцать лет... Но, говорят, старая любовь не ржавеет. Вряд ли она проживает по тому же адресу, а если и там – наверняка не одна. Все одно стоит попытаться. Конечно, по жизни нужно идти не оглядываясь, но я почему-то постоянно делаю не то, что нужно, а то, что хочется. Натура такая.
Через час, вооружившись бутылкой коньяка и тортиком «Птичье молоко», звонил в знакомую дверь. Ее долго не открывали. Хотя с той стороны слышалось какое-то неясное движение. Наконец дверь распахнулась.
Понятно, время не красит, но такого я не ожидал. В толстой бабе с красным, кирпичного оттенка лицом, с перекрашенными в черный цвет волосами я не сразу признал Лену, мою бывшую подружку с кондитерской фабрики.
– День еще, а тебе уж невтерпеж? – хрипловато рассмеялась она, покачивая крупными шарами бюста под красным шелковым халатом типа кимоно. – Проходи в комнату, располагайся. А я сейчас...
Немного сбитый с толку, присел на широкую желтую софу перед низким столиком, куда и сгрузил свои свертки.
Лена прошла в ванную, по пути припечатавшись о косяк. Ко всему прочему она еще и под мухой!
Так как хозяйка долго не показывалась, достал из серванта пару средних рюмок и наполнил принесенным коньяком. Свою сразу опустошил, чтобы причесать мысли – все-таки довольно тягостно расставаться с иллюзиями.
Закурил «родопину» и осмотрелся. Гостиная больше походила на будуар. Кроме трюмо, заваленного всевозможной косметикой, комнату украшали еще несколько настенных зеркал. На окнах кокетливые розовые шторы. У изголовья софы бар на колесиках. Обратил внимание на стопку глянцевых цветных журналов на столике. Одного взгляда хватило, чтобы убедиться в их неприкрыто порнографической направленности.
А вот и Лена. Густой слой макияжа превратил ее лицо в маску, выделялись ярко накрашенные, будто кровавые, губы.
– Ай-я-яй! Котик заскучал и пьет в гордом одиночестве! – Ее наигранно-веселый смех вдруг оборвался, и она вытаращилась на меня быстро трезвеющими глазами.
– Узнала, что ли? – хмуро буркнул я, наливая себе следующую порцию.
– Женик?!
– Гарантирую. Вот навестить зашел.
– Какой ты молодец!.. Освободился? – Лена неуверенно
– «Откинулся»... Шел к милой близкой женщине, а пришел к затасканной проститутке! – намеренно безжалостно констатировал я, отправляя коньяк в рот.
Лена молчала, и, повернувшись, я с поздним раскаянием увидел, что по ее странно застывшему лицу текут слезы, оставляя безобразные темные бороздки. Губы кривились, подрагивая от через силу сдерживаемых рыданий.
– Ну ладно, кончай! – невольно почувствовал к ней острую жалость. – Не мне тебя судить. Не бери в голову. Иди лучше умойся, а то на вампирку смахиваешь.
Лена без слов поднялась и быстро ушла в ванную, плотно прикрыв за собой дверь.
Я уже начал подумывать, не исчезнуть ли мне по-английски – без предупреждения и прощания, когда наконец она снова появилась. Лицо было бледным, но без краски и помады смотрелось как-то по-домашнему мило.
– Давай-ка выпьем, – я решительно придвинул ей рюмку. – У меня и торт в наличии. Твой любимый – «Птичье молоко»...
Лене опять едва не потребовалось очередное, отступление в ванную, но она овладела собой, подавив рвавшиеся наружу эмоции коньяком. Я тут же налил ей снова. Мгновение поколебавшись, она с этой рюмкой поступила так же, как с предыдущей.
Нет, женская логика и резкие перепады настроений уму моему непостижимы. Лена рассмеялась:
– Каким ты был – таким остался!
– Удивительно, что вообще вспомнила.
– Я не забыла... В зону писала, но ты не пожелал ответить...
– Молодой был, глупый. Пожалел твою судьбу об мою ломать. Было два письма, на третье я бы ответил, капитулировал. Но оно так и не пришло...
– Прочь воспоминания! И грусть прочь! – Лена неестественно беззаботно передернула плечами и наполнила рюмки, продолжая оживленно щебетать: – Главное, ты вернулся из тех жутких мест. Уже решил, где будешь работать? А жить? Если хочешь...
– Только не надо обо мне беспокоиться! – оборвал я ее, возможно, искренние излияния. – Жильем обеспечен, уж полмесяца в городе. А работать, в твоем понимании, у меня просто нет времени. Уже тридцать восемь, полжизни истрачено зря. Вторую половину решил посвятить развлечениям и удовольствиям. По-моему – справедливо. Фифти-фифти.
– Но это же дорога опять в тюрьму.
– Пути Господни неисповедимы. Авось кривая выведет. – Меня потянуло пофилософствовать – обычная реакция после нескольких рюмок хорошего коньяка. – Я вот Библию в зоне осилил со скуки. И нашел истину: главное – вера, она все создает и разрушает.
Лена недоверчиво улыбнулась.
– Ты не поняла! – продолжал я, входя в раж. – Не зашоренная узколобая вера в Святое Писание, Мессию и так далее. А Вера с заглавной буквы и даже совершенно не важно, во что именно. «По Вере вашей дано вам будет», – сказал Господь. Врубаешься? Или еще цитата: «Если б имели Веру с горчичное зернышко, то двигали бы горами...» А вот наглядный пример: когда увидели Апостолы, что к их лодке прямо по воде идет Иисус, Петр спросил Его: «Можно ли мне пойти навстречу Тебе?» И, получив разрешение, вышел из лодки и пошел по воде, как по тверди. Но, убоявшись высоких волн, провалился и стал тонуть. Христос спас его, сказав: «Безумец! Зачем ты усомнился?!»